икры, провести рукой по листьям, чтобы узнать, можно ли о них уколоться или порезаться. А потом спрыгнуть в пруд, чтобы вода попала в нос. Но я не решусь ни на то ни на другое. Не будет ни солнца в глаза, ни брызг до небес. Так и буду здесь сидеть в оцепенении и мечтать о возвращении домой – к Клео и нашей коробке печенья.
Точно! Сладкое! Я хочу сладкого! Я за весь день ничего сладкого не ела. Я оборачиваюсь к маме, чтобы спросить, не хочет ли она мороженого, но она крепко спит на кровати. Какая она спокойная во сне. И аккуратная – лежит на спине вытянув ноги и мягко сложив руки на животе в классической позе Спящей красавицы, матрас почти не прогибается под ее стройным телом. Со вздохом я быстро царапаю записку «Ушла за gelato!».
Глава 7
Когда я выхожу из отеля, по моему телу бегут мурашки удовольствия – я одна. Снова легко дышится. Не понимаю, почему я задыхаюсь рядом с мамой – как будто она забирает себе весь кислород, ничего мне не оставляя.
– Целую неделю я с ней не выдержу! – причитаю я в трубку в приземистой оранжевой телефонной будке за углом табачной лавки. – Она обязательно постарается всучить мне половину одежды, которую привезла с собой!
Она всегда так делает – притворяется, что привезла что-то для себя, но передумала, и предлагает свои тряпки мне. (Как будто специалист по имиджу может по ошибке купить себе вещь на два размера больше, да еще такого цвета, какой никогда не носит.) У нее есть теория, мол, если я буду знать, что она это купила для меня, то я откажусь из принципа, но если подсунуть что-нибудь исподтишка, то мои радары могут и не сработать.
– А ты хоть раз соглашалась взять что-нибудь из этих вещей? – спрашивает Клео.
– Только леопардовую ночнушку – все равно я не буду выходить в ней на улицу.
– Спорим, она примеряет к тебе эксклюзивные модели нежных расцветок, пока ты спишь.
– Прекрати! – визжу я.
Клео хихикает.
– Ну, и как тебе Капри?
– Кругом моднючие толпы, какие-то извращенцы походя шепчут «Bella», – докладываю я, так как некий жеребец с гривой цвета воронова крыла проделывает именно это.
– Ух ты! Я бы не отказалась!
– А мне от этого неловко, – говорю я, вжимаясь в стену. – И как на это можно реагировать?
– Ну, например, улыбнуться и сказать: «Grazie!»[34]
– Я не хочу их поощрять! – фыркаю я.
– Что так? Они извращенцы?
– Ну, на вид – не очень, а большая часть даже красавцы, но это-то и подозрительно…
– То есть?
– Зачем бы классному мужчине называть красавицей девушку вроде меня, если улицы вокруг просто кишат супермоделями? Это абсурд.
– Ким… – вздыхает
«Спасибо!» (
