и привез деньги. Самое время отправиться, не так ли?
– Верно, – согласился Зорич. – Если без промедления махнем в Париж, то как раз поспеем к началу сезона. Нет, mon cher, ты только подумай! – внезапно воскликнул он с прорвавшимся чувством. – Снова увидеть Париж, с его дворцами, оперой, Булонским лесом… И женщинами! Такими, каких нет больше нигде, ни в одной европейской столице. Черт, мне даже не верится, что когда-то мы провели там целых три года.
– Да, это были незабываемые деньки. Но ведь и мы тогда были другими! А самое главное, молодыми. Страшно подумать, что в восемьсот четырнадцатом году мне было всего семнадцать!
– Да, семнадцать… Прямо как Полине и Наденьке.
Владимир досадливо поморщился.
– Ради бога, Саша… Не напоминай ты мне об этой несносной девчонке. Хотя бы сегодня, когда ее, по счастливой случайности, здесь нет.
– Ха! Как бы не так! – весело воскликнул Зорич. – Да вот же она, смотри! Легка на помине. Да еще с кем? С неподражаемой графиней Лисовской! Нечего сказать, подходящая компания для девушки из приличной семьи!
И в самом деле, в бело-золотую гостиную входили Полина и Элеонора. Обе – в пышных белоснежных тюрбанах с развевающимися перьями, только графиня была по-прежнему в черном, якобы траурном, платье. Перешептываясь и стреляя глазами по сторонам, женщины подошли к хозяйке и о чем-то заговорили с ней.
– Держатся, словно заправские заговорщики, – с усмешкой заметил Зорич. – И разодеты, как на парад.
– Мадемуазель Вельская начала впадать в дурной вкус, – язвительно произнес Владимир. – Ее сегодняшнее платье напоминает одежду немецких кукол, что продаются в магазине на Невском. А головной убор так и вовсе не выдерживает критики. Нелепое нагромождение с грудой дурацких перьев!
– Это «нагромождение», к твоему сведению, называется тюрбаном.
– Тюрбаном? – переспросил Владимир с притворным непониманием. – Помилуй, мы ведь, кажется, не в Стамбуле! Вот и еще две особы в тюрбанах, – он указал глазами в дальний конец залы. – А, я, кажется, понял, в чем дело! В Петербург приехал турецкий паша и притащил за собой свой сераль.
Зорич рассмеялся, а Владимир скрестил руки на груди и с иронией оглядел гостиную. Однако веселиться ему довелось недолго. В следующий момент проходившая мимо Полина широко взмахнула веером и как бы невзначай щелкнула его по носу.
Отпрянув от неожиданности назад, Владимир потер ушибленный кончик носа и оторопело посмотрел на девушку. По лицу Полины скользнула озорная улыбка. Но она тут же приняла смущенный вид и с притворным сожалением пробормотала:
– Ах, господин Нелидов, ради бога, извините меня! Я вас не заметила.
– Извинения приняты, мадемуазель, – сдержанно ответил Владимир, желая предотвратить назревающую перепалку.
– Благодарю вас, –
