style="font-size:15px;"> – Что? – заинтересовалась она.
– Ужасные женские крики, вот что.
Полина немедленно залилась креветочным румянцем. С трудом переборов себя, она переспросила:
– А в сад вы не выглядывали?
– Конечно, выглядывали. И даже выходили. Шутка ли – такой крик! Оказалось, это Андрей Андреич что-то там такое выкаблучивал. С дамами.
– А вот здесь, в саду, вы ничего странного не заметили? – Дякин посмотрел на нее удивленно, и она поспешно добавила: – Мне показалось, тут что-то такое летало ночью.
– Может, сова летала, – беспечно отозвался сосед.
– То есть вы ничего не видели, – вздохнула она. – А я, знаете, видела и испугалась.
– Да что вы, барышня! Полина, – поправился Дякин. – Чего тут бояться? Тут люди кругом, охрана. Это вы зря, голубушка!
Полина и сама знала, что она это зря, но ничего не могла с собой поделать. Привидение стояло перед ее глазами, как живое. А что же еще, как не привидение? Допустим, можно надеть на себя пододеяльник и побегать по саду, размахивая руками. Но летать? Причем так высоко? Эта штука висела даже выше второго этажа, и она двигалась, шевелилась!
Полина отправилась домой, наварила овсянки и наелась досыта. Потом попила чаю и решила поспать, пока не стемнело. Пожалуй, ночью она почитает книгу. Вряд ли она заснет, зная, что привидение может появиться во второй раз. Закупориться в доме не получится – на улице такая жара, что спать с закрытым окном способен только самоубийца.
Проснулась она после полуночи. Нынешняя ночь, в отличие от предыдущей, выдалась светлой. Серебряная, до блеска начищенная луна таращилась из окна, и сад был похож на пруд, наполненный прозрачной водой. Полина долго озирала окрестности, но не заметила ничего подозрительного. И тишина вокруг стояла такая, что в ушах звенело. Поэтому когда у нее внезапно заурчало в животе, звук показался громоподобным. Она вспомнила про купленную провизию и отправилась на кухню. Сварила котелок картошки, полила ее маслом и подумала, что для полного счастья не хватает горсточки укропа. Она бы бросила эту горсточку прямо внутрь котелка, потрясла бы его изо всех сил – и картошечка получилась бы такой ароматной, что пальчики оближешь.
Тут же она вообразила себе ту грядку с укропом, в которую свалилась давешней ночью. Грядка была чужая. «В конце концов, не убудет от него, если я сорву одну веточку! – подумала Полина, представив себе спящего Никифорова. – Интересно, он храпит во сне?». Конечно, лучше было бы попросить. Но если она явится к нему во втором часу ночи с подобной просьбой, он выстрелит в нее из какого-нибудь старинного пистолета, висящего над кроватью. Можно, конечно, обойтись и без укропа. Но просто картошка с маслом – это совсем не то, что картошка с маслом и укропом!
Пока совесть боролась в ней с искушением, Полина смотрела на темные окна никифоровского дома. Наконец, стало ясно, что, если она ничего не предпримет, ужин остынет и все ее терзания окажутся
