барышням, что я не «серая мышь»? Или показать Ленке, что тоже могу, если захочу, вскружить голову любому? Бред да и только… А вдруг это и есть тот момент истины, когда тайное вылезает наружу и становится явным? Пик чувственной эйфории в семейной жизни остался далеко позади, а чужие мужчины давно не баловали меня таким вниманием. Вот и вырвались тайные желания… Даже целовалась на холоде… Вот дура! – в сердцах прошептала она, от ужаса распахнула глаза и опасливо огляделась: вроде никто из пассажиров не слышал. – А ведь, кроме похмельного синдрома, есть еще неприятные моменты – недовольство Ленки, подозрительные взгляды Людмилы. А уж об испепеляющих взорах деревенских красавиц лучше и не вспоминать! Отныне в дом Михалыча мне дорога заказана: невестка на порог не пустит… Ох, дуреха, дуреха! И на кой ляд мне сдался этот Ладышев? Наверное, так и начинают изменять: сначала позволяют себя обнять, затем поцеловать… О том, что могло приключиться, если бы пошло в ход крепкое спиртное, и подумать страшно! Итак, констатируем голый факт: вчера приняла лишнего, изменила себе, своим принципам, едва не изменила мужу… Как теперь посмотреть в глаза Виталику? Я ведь ему никогда не врала… Ненавижу себя!»
Осознание постыдных итогов минувшего вечера и явилось главной причиной поспешного бегства из гостеприимного дома хозяев. Быстренько, не дожидаясь, пока проснутся подружки и вернутся рано ушедшие на охоту мужчины, она рванула на автостанцию. Для Яны нашлось вполне правдоподобное объяснение: охотники вернутся неизвестно когда, а ей пораньше надо попасть домой, прошерстить интернет, новостные каналы ТV. Да и в понедельник с утра пораньше придется потрудиться в поте лица – еще до планерки успеть просмотреть сообщения информагентств.
«…Еще эти сны… Столько лет спала спокойно… Мама вообще впервые приснилась. К чему бы все это? – тупо уставилась Катя в мокрое стекло. Всколыхнувшаяся было от резких движений боль утихала, тошнота отступила, в голове прояснилось. – О чем ты хотела меня предупредить, родная? Поздно, мамочка, поздно. Твоя дочь, можно сказать, оступилась. Как же мне без тебя плохо…»
Вспомнила мать – и сразу захотелось расплакаться, приласкаться к ней, услышать ее голос.
Сколько Катя себя помнила, в самые значимые периоды своей жизни она всегда видела яркие, цветные сны с совершенно необыкновенными персонажами – злыми и добрыми. В детстве сновидения были настолько реальными, что в них она могла вслух разговаривать, хохотать, плакать, а потом пробуждалась от страха, с плачем бежала в спальню к родителям и только рядом с ними засыпала.
«Не волнуйтесь, у вас просто очень впечатлительный ребенок, – успокаивали маму доктора, когда та консультировалась у них по поводу ночных проблем дочери. – Учится прекрасно, развитие выше среднего, никаких аномалий в поведении. Так что перерастет или… станет великой писательницей! У вас очень талантливая девочка! А какие стихи пишет!»
А ведь правда: в детских газетах (однажды в «Пионерской правде»!) Катя печаталась с шестого класса, повзрослев, три года
