отлетели в стороны. Животное медленно пятилось. Никто не пытался его удержать. Это запрещалось священными законами.
Лицо Павла стало белее мела. Юпитер отверг жертву. В тот день, когда на Марсовом поле решалось, быть или не быть триумфу, от внезапного приступа умер младший сын: «Значит, Юпитеру мало одной кары».
Почувствовав прикосновение чьей-то руки, триумфатор оглянулся и увидел Катона. Конечно, только Катон мог себе позволить приблизиться к нему в этот торжественный и страшный миг.
– Мы с тобой старики, – начал Катон внушительно. – Многое видели, многое испытали. Разве нас может сломить какая-то случайность?
Павел вздрогнул.
– Но Юпитер не захотел принять жертву. В тот день, когда я обратился к богам с мольбой лучше покарать меня, чем республику, от внезапного приступа умер мой младший сын. А теперь Юпитер снова показал, что гнев его не утих. Может быть, ему неугоден мой второй брак?
Катон замахал руками:
– Что ты придумываешь? Ведь и у меня вторая жена! И у многих…
– В чем же тогда я провинился? Разве я не отблагодарил Юпитера за победу над Персеем? Может быть, мало пожертвовал Сатурну? Или что-нибудь утаил из добычи? Ты знаешь, что я ничего не взял себе, кроме книг царской библиотеки. И то для сыновей!
– Успокойся! – проговорил Катон строго. – Жертвоприношение надо продолжать.
Катон отошел в сторону, и его грузная фигура скрылась за колонной.
Павел подал знак. И юноши подвели к алтарю второго быка.
– Жертвенное животное готово!
– Действуй!
И вот уже вместо красавца быка громоздится окровавленная туша. Опустившись на колени, жрецы копошились во внутренностях.
Краем тоги Павел стер со лба пот. На белой материи обозначился кровавый след. Что это? Новое знамение! Растерянный и напуганный, он принял остатки грима за кровь.
Внезапно послышался детский плач. Резко обернувшись, он увидел Публия с плачущим Гаем на руках.
– Почему вы вернулись? – спросил отец. – Почему Гай плачет?
– Потому что маленький, – ответил Публий неуверенно.
– Нет! Нет! – всхлипывал ребенок. – Дети Персея такие же, как мы…
Павел от удивления потерял дар речи. Эта мысль не приходила ему в голову. «А если Юпитеру неугодна казнь Персея?»
– Не плачь! – произнес он решительно. – Дети и их недостойный отец останутся живы.
Личико ребенка просияло.
Проводив сыновей, Павел вновь поднялся на ступени храма. Туши принесенных в жертву быков уже заняли половину капитолийской площади.
«Ничего не случилось, – думал Павел, отгоняя тревогу. – Юпитеру неугодна казнь. Ну и пусть живет трус, не сумевший избавить себя от позора».
Торжище
Приближаясь
