Рус покосился на вождя и дождался подсказки, почему-то с указанием на рисунок кошки на одной из грудных пластин. – …Пангирров! Не надоело вам шататься по лесам, голодать и бояться каждой мыши?
Мужские голоса недовольно загомонили. Шаманы молчали.
«Только бы от них хлопот не было, не допусти, Величайшая!» – взмолился Рус. Незнание ими языка отринул сразу. Кто, если не они, самые грамотные?
– Этруски сегодня оказались сильнее, – продолжал жрец. – Вам предстоит выбирать: либо погибнуть всем, и тогда Пангирры совсем исчезнут с лица земли (он уже узнал, что их род насчитывал всего одну кочевую стоянку и что они – наследники некогда многолюдного племени, перебитого другими родами задолго до этрусков), либо остаться жить с надеждой на возрождение! Выбирайте, гордый народ Пангирров! – Не давая долго рассуждать, хитрый Рус продолжил, перекрывая выкрики на непонятном языке: – Выход один – принять посвящение Гее! Тогда этруски вас не тронут, и вы снова сможете спокойно кочевать! Конечно, о набегах придется забыть…
– Как забыть и своих Предков! – сильным голосом перебил его старый шаман. Говорил на чистом гелинском: – Забыть их заветы, отринуть законы, не взывать к их Душам! – С этими словами стукнул посохом по ярко-зеленой весенней траве и принялся гладить череп зверя, что-то шепча. Этим же занялись и его напарники. На Руса повеяло прибывающей Силой из «мира Предков».
Он вспомнил мощь Озгула и стал лихорадочно соображать, как, не показывая своих Духов и не прибивая шаманов – народ не поймет, – одержать убедительную победу.
– Остановитесь! – приказал своим подчиненным Аграник, но они его не слушали.
Тарик и Фарик потянулись было к ближайшим воинам за луками, но передумали; решили подождать исхода неизбежного противостояния жрецов и шаманов. Они лишь плотнее придвинулись к своему вождю и ловко перехватили щиты со спины, сразу вдев руки в ременные петли. То же самое, досадно плюнув, сделал и сам Аграник, а люди поспешили убраться с пути между жрецами и шаманами.
Жизни последних спас частый цокот копыт. Все замерли, а через десять томительных сердечных ударов, за которые Рус успел наполовину собрать «пулемет», а Гелиния полностью подготовила «пыльную стену», к вождю подскочил всадник – мальчишка лет десяти.
– Вождь! – срывающимся голосом закричал он. – Этруски, много этрусков скачут сюда! Оттуда, – и показал направление, противоположное Кушинару. – Будут здесь через треть четверти, если не меньше! – И только после этих слов с удивлением уставился на жреца со жрицей.
Рус не понял ни слова, кроме «этруск». Однако, дабы избежать лишних вопросов, например, как они миновали этот дальний дозор, напористо обратился к вождю:
– Пора, Аграник, выбирай. На тебе ответственность за весь народ, за жизнь всех женщин, в том числе и Влады – она тебя ни за что не бросит!
– У-у-у… – зарычал вождь, зло глядя на своих шаманов, замерших, услышав сообщение мальчишки. Перевел злой взор на жреца. Влада успокаивающе
