понял.
Пирк важно кивнул и напомнил:
– Государь, казна пока еще опечатана…
– Ерунда, пошлешь кого-нибудь к коменданту. Приедет маг, скажешь ему, что я велел снять печать.
Брови секретаря поползли вверх:
– А-а-а?..
– Поверит, не переживай. Только смотри у меня, сам руки в нее не запускай, – вроде бы шутливо погрозил пальчиком и улыбнулся. От этого Пирк шумно сглотнул и понял: лучше даже не думать о таком соблазне. Причем до него совершенно не доходило: как этот странный этруск сможет его проверить?
«Обязательно ищи координаты, но об этом не распространяться. Понял?» – услышал он сквозь мучительные раздумья и наконец облегченно выдохнул: «Защиту памяти ломать, конечно, не станет, а вот поклясться заставить может и внимательно проследит за формулировкой…» Эта простая мысль успокоила. А то сильно нервировала похожая на звериный оскал улыбка, мелькнувшая на лице варвара.
Пирк встрепенулся и ответил:
– Понял, князь. Смею заметить, что много теперь ненужных, – на этом слове сделал явный акцент, – астральных координат лежат в Гильдии.
– Вот именно, – подтвердил Рус, – ненужных. Ты справишься? Не торопись, дело серьезное.
Секретарь ответил через долгий статер раздумья:
– Полагаю, у меня получится… По крайней мере, секретность соблюсти сумею, если раздобыть не удастся.
– Надеюсь, уважаемый Пирк. Я пошел к жене и настоятельно рекомендую ближайшие семь дней туда не заходить. Хорошо?
«Неужели тропа?! Мы находили координаты большой спальни», – восхищенно и в то же время почему-то с очередным испугом, не желая верить, подумал секретарь, но словами просто подтвердил приказ:
– Будет исполнено все в точности, князь!
Этот варвар сломал у Пирка давно устоявшиеся представления об этрусках как о тупых воинах. Правда, оставалась спасительная мысль: «Он у них один такой… маленький…» – за нее и зацепился. Она доставляла радость. Какую-то глупую, родом из детства, когда этруски были далекими тупыми воинами, над которыми в играх было принято потешаться.
Как ни хотела Гелиния испробовать шикарную кровать в общей спальне князя Ринга (были у них с женой еще и личные спальни), но Рус торопился, и супруги «провалились» в сад «Закатного ветерка». Понятливая супруга, горько вздохнув, ничего не сказала.
В Кушинаре они с Гелинией встретились там же, где и планировали, – в комендатуре.
Слова «именем Эрлана Первого» сильно ускоряли военную бюрократию. А когда Гелиния призналась коменданту города, что является женой Руса Четвертого, тогда и вовсе дела заскользили как по маслу. Пангирров полностью амнистировали, выдали пергамент с разрешением кочевать на их излюбленных пастбищах и, конечно, приглашали в любое время посещать Кушинар, где скоро построят храм Геи. Кроме того, подлечили всех раненых и хворых, выдали продовольствие и даже деньги на покупку скота. Задержаться в городе они отказались
