обманное движение влево, нанесла удар справа. Ганмарк отпрыгнул, и Монца метнула ему в лицо сорванный с себя шлем. Он заметил это как раз вовремя, чтобы пригнуться, и только крякнул, когда шлем стукнул его по макушке. Монца вновь атаковала, но он уклонился, и клинок ее лишь резанул золотой галун у него на плече. Она снова нанесла удар, он парировал, успев вернуться в боевую стойку.
– Нечестно.
– Да пошел ты.
– Пойду, пойду… когда убью вас.
Он нанес рубящий удар, и Монца, вместо того чтобы отпрыгнуть, ринулась вперед. Мечи сцепились, скрежетнув рукоятями. Она подставила ему подножку, но он ловко перескочил через ее ногу, ни на миг не утратив равновесия. Лягнула его в колено, и нога у Ганмарка подогнулась. Ударила мечом со всей мочи, но он все же увернулся, и удар пришелся на ствол дерева. Аккуратно подстриженная зеленая крона затрепетала.
– Существуют способы проще, чтобы подрезать изгородь, если такова ваша цель.
И не успела она опомниться, как он уже атаковал, обрушив на нее шквал хлестких ударов. Монца перепрыгнула через окровавленный труп талинского гвардейца, нырнула за массивные ноги статуи и, укрываясь за ними от меча Ганмарка, попыталась придумать что-нибудь еще. Тем временем распустила ремешки кирасы и сбросила ее с себя. Броня не была защитой от столь искусного фехтовальщика, а тяжесть только утомляла.
– Что, Меркатто, уловки кончились?
– Для тебя найдутся, гадина!
– Ищите в таком случае поскорее. – Ганмарк ткнул мечом между ног статуи, и Монца едва успела отпрыгнуть. – Поймите, вам не удастся победить только потому, что вы считаете себя обиженной и действия свои оправданными. Побеждает тот, кто фехтует лучше, а не злится сильнее.
Он сделал вид, будто собирается обойти вокруг правой ноги «Воителя», но метнулся влево, перепрыгнув через труп Сальера, привалившийся к пьедесталу. Монца вовремя заметила это, отбросила его меч в сторону, рубанула сама, метя в голову, – без особого изящества, зато со всей силой. Но Ганмарк присел, и клинок Кальвеца лязгнул о мускулистую ногу статуи. Брызнули мраморные осколки. Рукоять меча сотряслась так, что Монца ее еле удержала. В руке вспыхнула боль.
Ганмарк, нахмурившись, бережно коснулся поврежденной мраморной ноги.
– Настоящий вандализм.
И снова ринулся в атаку, первым же ударом вынудив Монцу отступить. Вторым – тоже, и под ногами ее вместо камня оказалась земля. Сражаясь, она не переставала дразнить его, хитрить, пользоваться любой возможностью на чем-то подловить, но Ганмарк все замечал чуть ли не раньше, чем она пускала в ход свои уловки, и отражал их с безупречным мастерством. Казалось, он даже не запыхался. Чем дольше они бились, тем лучше он ее понимал, и тем слабее делалась ее надежда на победу.
– Вам бы придержать свой замах. Он слишком высок, – сказал Ганмарк. – Оставляет вам слишком мало выбора и слишком вас открывает. – Отбил с небрежной легкостью несколько ее рубящих ударов подряд. –
