спаривания самых дорогих гостей. Королевский номер, расположенный посередине, достоин, по слухам, императора.
– И Арио наверняка решит, что его он тоже достоин, – прорычала Меркатто.
Компания увеличилась с пяти до семи человек, поэтому две буханки хлеба Балагур, легко врезаясь острым лезвием в пыхающую мучной пылью корку, разделил на четырнадцать кусков. Всего – двадцать восемь, по четыре каждому. Меркатто столько не съесть, но с лишним управится Дэй. Балагур терпеть не мог недоеденных кусков.
– По словам Эйдер, гостей у Арио с Фоскаром будет три-четыре дюжины, кое-кто с оружием, но не любители драться. Еще шесть телохранителей.
– Она правду говорит? – спросил Трясучка с грубоватым северным акцентом.
– Нам лгать не станет. Но в дело всегда может вмешаться случай.
– На такую прорву народа… надо бы побольше бойцов.
– Убийц, – снова встрял Коска. – Назовем их своими именами.
– Человек двадцать, – раздался жесткий голос Меркатто, – да вы трое.
Двадцать три. Любопытное число. Балагур откинул крючок на печной дверце, со скрипом отворил ее, и в лицо дохнуло жаром. Двадцать три не делится ни на что, кроме единицы. Никаких дробей. Никаких полумер. Число, похожее на саму Меркатто. При помощи тряпок он вытянул из печи большой котелок. Числа не лгут. В отличие от людей.
– И как же мы сумеем незаметно провести туда двадцать человек?
– Ожидается пирушка, – сказала Витари. – С увеселениями. Которые мы и обеспечим.
– Увеселения?
– Мы в Сипани. Где каждый второй – лицедей или убийца. Думаю, не составит большого труда найти таких, кто будет и тем и другим одновременно.
Балагура держали в стороне от обсуждения, но он не имел ничего против. Саджам попросил его делать то, что скажет Меркатто. И только. Жизнь становится намного легче, когда не обращаешь внимания на несправедливое к себе отношение, это он понял давно. И сейчас главной его заботой было тушеное мясо.
Помешав свою стряпню деревянной ложкой, он попробовал ее и остался доволен. Оценил на сорок один из пятидесяти. Запах жаркого, вид курящегося над котелком пара, звук потрескивающих поленьев в печи – все это сладостно напоминало о Схроне. О тушеном мясе, овсяной каше и супах, которые готовили там огромными чанами. Давно, в те времена, когда над головой его нависал, защищая, огромный каменный массив, и числа складывались, и все имело смысл.
– Сперва Арио попьянствует, – сказала Меркатто, – поиграет в игры, покрасуется перед своими дружками-идиотами. Потом отправится в Королевский номер.
Потрескавшиеся губы Коски сложились в ухмылку.
– Где, как я понимаю, его будут поджидать женщины?
– Одна – черноволосая, другая – рыжая. – Меркатто обменялась твердым взглядом с Витари.
– Сюрприз, достойный императора, – хохотнул Коска.
– Когда Арио умрет, что произойдет
