«Радио "Свобода"» прописалось в невзрачном промышленном квартале города, словно в насмешку названном Веддинг[40]. Прямо возле станции метро, откуда я вышел на поверхность, массивное офисное здание 1930-х годов занимал фармацевтический гигант «Байер». Здание нависало над унылым ландшафтом из жилых коробок и фабричных строений. Шоссештрассе – некогда пункт перехода границы, ныне закрытый, – маячил впереди, так же как и вездесущая Стена, очерчивающая восточную линию горизонта. «Радио "Свобода"» находилось через две улицы, на Хохштрассе, неподалеку от парка Гумбольдтхайн. Низкое неприметное здание из кирпича. Можно было предположить, что когда-то его занимала маленькая фабрика по производству точных инструментов. И гораздо труднее было представить, что ныне здесь находится западноберлинская штаб-квартира известной на весь мир радиовещательной станции. Зато любому прохожему сразу было понятно, что предприятие за этими стенами засекреченное. Его окружал высокий железный забор, какими обычно огораживают школьные спортплощадки в Нью-Йорке. Сверху была натянута колючая проволока. Мощная двустворчатая дверь крепилась болтами в углу забора. Над входом висела камера наблюдения, контролирующая улицу. Когда я подошел к двери и нажал кнопку звонка, из маленькой будки, что находилась внутри огороженной территории, выскочил крепкий охранник в синей форме.
– Ja? – произнес он, с подозрением оглядывая меня.
Паспорту меня был наготове, и я объяснил, что мне назначена встреча с герром Велманном. Он взял у меня документ и сказал: «Ждите». После чего ушел в свою будку, а меня оставил за забором подпрыгивать на холоде, чтобы хоть как-то согреться. Прошло минут десять, прежде чем он выплыл из будки и открыл ворота, наказывая мне:
– Идите прямо до двери с табличкой «Приемная». Там вас встретит фрау Орфф.
– Кто такая фрау Орфф?
– Секретарь герра Велманна.
Ах, вот как. Она.
– Могу я забрать свой паспорт? – спросил я.
– Заберете на выходе.
И он указал мне дорогу.
Я ожидал увидеть перед собой сухопарую угловатую тетку с повадками тюремной надзирательницы или матери-игуменьи. Но фрау Орфф оказалась на редкость эффектной дамой лет сорока пяти. Высокая, изящная, с копной длинных каштановых волос и ироничной улыбкой на лице, она вполне могла дать фору любой французской киноактрисе. Одета она была шикарно – черная кожаная юбка и красная шелковая рубашка. Я сразу же узрел обручальное кольцо на ее левой руке. Она это заметила. Как и то, что я остолбенел от ее красоты, – отсюда и ироничная улыбка. Она протянула мне свою прохладную руку и очень сухо произнесла:
– Прошу, герр Несбитт.
Из приемной, которая больше напоминала предбанник у кабинета врача, она провела меня через огромный офис открытой планировки, где стояло несколько десятков столов с раздвижными перегородками. Площадь помещения составляла никак не меньше трех тысяч квадратов, но мы шли так быстро (я делал над собой усилие, чтобы не пялиться
Wedding
