снова лег, набрасывая в уме общие схемы: тактильная музыка дополняется звуковой какофонией и аромовоздействием. Надо только придумать, как изменять гамму запаха. Вентиляторы? Пожалуй. Что-то вроде ароматизаторов в салонах машин…
За дверью моей спальни послышался подозрительный шум. Кажется, Миша кого-то не пускал ко мне. С большим трудом не пускал, с кряхтением и довольно громкими увещеваниями. Странно. Нежелательных гостей отсекает охрана, а желательные с такой экспрессией ко мне не ломятся.
Я прислушался.
– Дмитрий Алексеевич… Он спит уже… Целый день работал…
Ого! Миша не пускает самого Мецената! А тот, вместо того чтобы пустить в ход свое хваленое красноречие, молча прорывается…
Нет, уже не молча.
– Ушел отсюда, понял! В ухо сейчас дам!
Все вентиляторы и схемы окончательно вылетели из моей головы. Дмитрий свет Алексеевич был, судя по голосу, мертвецки пьян! Это событие я пропустить не мог.
– Миша! – крикнул я. – Да пусти ты его! Не сплю я!
Миша пробурчал «Ну вот, разбудили», и дверь распахнулась. Спальня тут же заполнилась благородным ароматом свежевыпитого… нет, не коньяка! Виски! Сегодня в лесу перемерла вся крупная живность.
– Ну? – весело спросил я. – Какие новости?
Послышались шаркающие шаги, и дверь с треском захлопнулась. Немедленно раздался сдавленный стон Димы.
– Блин! Где тут у тебя свет включается?
– Нигде! – я по-прежнему веселился. – Мне он ни к чему. Садись куда-нибудь, а то зашибешься!
Раздалось еще несколько сдавленных стонов, сопровождаемых краткими эпитетами, – и кровать тихо охнула, придавленная чреслами Мецената.
– Тут сидеть буду! – объявил он.
Запах виски усилился. Послышалось ритмичное бульканье.
– А мне? – поддразнил я.
– У тебя нос… в вине! – Дима рассмеялся собственной остроте, и в смехе было нечто от сумасшествия.
Мне стало уже не так весело. «Может, Мишу кликнуть?» – подумал я. Наверняка импресарио прилип к двери и готов прийти на выручку.
– Слушай, Саня, – сказал Меценат грустно, – не умирай, а?
– Никогда?
– Ага! Давай жить вечно! И умрем в один… То есть не умрем ни в один день!
Я усмехнулся.
– Я-то готов. А вот в тебе не уверен.
– Да хрен с ним – со мной! Ты, главно, не умирай, да? Если и ты еще…
Снова бульканье. Я открыл рот, чтобы уточнить, что значит «и ты еще», но Меценат снова говорил.
– Я мог их всех спасти, ты понял? Надо было просто все сделать правильно! А я не смог! Хотя я ведь пер по колее! Потому что мне надо туда попасть! И все исправить… Но тебя!.. Но ты!.. Я так думаю, тебя можно спасти, и не сходя с колеи! Понимаешь? Ты живой?! Тебе плохо?!
Эк его расколбасило…
– Я живой, – успокоил я разволновавшегося
