следовало к участковому обратиться по имени-отчеству, но его в дырявой памяти не оказалось. Может, и к лучшему. Участковый и без того чувствовал себя людоедом.
– Да нет у меня… То-се… Кредит…
– Врете ведь, – грустно сказал я.
Кровь понемногу окрашивала круглую физиономию участкового в цвет советского флага. Мужик явно врал.
– Думаете, я пропью… У вас есть все основания. Но… извините, как вас по имени-отчеству?
– Вениамин Петрович, – извиняющимся голосом произнес участковый.
– Так мы, считай, тезки! – теперь я имел полное право перейти на ты. – Ты Петрович, и я Петрович! Слушай! Заплати за мою хату хоть чуток! Пусть видят, что я начал погашать!
«Почти тезка» тяжело вздохнул, что на международном языке междометий соответствует белому флагу.
– Я же новую жизнь начал! Не пью третий день! Мусор выбросил!
Я распахнул дверь, чтобы доказать правдивость своих слов. Вениамин Петрович заглянул внутрь и погрустнел еще больше.
– Ладно, – буркнул он, отнимая у меня злосчастную бумажку, – скажу, тебя дома не было… И за квартиру положу полтинник…
– Я верну! – сказал я с предельно возможной искренностью. – Сегодня же пойду искать работу!
– Ну смотри, – только и сказал участковый, с сомнением покачивая головой.
Так и ушел, качая фуражкой, как будто сам себя уговаривал, но сам с собой не соглашался.
А я понял, что на пути к мольберту придется заняться более прозаическими видами зарабатывания на жизнь.
За века шатания по чужим телам я не раз сталкивался с проблемой, как теперь говорят, профессиональной переподготовки. И, честно говоря, чем дальше в капитализм, тем проще этим заниматься. Раньше приходилось больше руками работать: мечом или молотом махать, мастерить чего-нибудь, но чаще всего – пахать землю. Все это занятия большей частью незамысловатые, овладеть не проблема. Но чтобы с их помощью обеспечить себе пристойное существование – это нужно иметь ярко выраженную функцию тела. А иногда и этого недостаточно: крепостной может оказаться прирожденным химиком, да кто ж его к ретортам допустит?
Теперь не то. Вертикальная социальная мобильность сумасшедшая, а многие козырные профессии требуют только умения компостировать людям мозги. Этому я успел отлично обучиться, с моей-то практикой. Способы навешивания лапши на уши… простите, способы манипулирования людьми не меняются, потому что люди в сути своей остаются одинаковыми, несмотря на все эти пыхтящие-жужжащие-мигающие приспособы, которыми они себя так любят окружать. Все равно у каждого есть пунктик, есть крючок. Зацепишь его – человек твой, как карась на удочке. Он может даже считать, что управляет ситуацией, управляет мной, кузнец своего счастья и все такое…
Ей-богу, лошадь под седлом гораздо более свободна, чем какой-нибудь тиран, особенно если в постели у этого тирана – умная, тонкая и умелая женщина.
Так что
