негативные эмоции и нимало не заботясь о возможных последствиях. Уж слишком плохое у меня было настроение.
Такой ответ молодого человека позабавил, но явно не шокировал.
– Даже так? – насмешливо поинтересовался он. – Ну тем лучше: если не девушка, значит, не будешь кочевряжиться.
Я не успела возразить, что кочевряжиться как раз буду, да так, что мало не покажется. Прежде чем я мысленно подобрала наиболее доходчивую формулировку, незнакомец уже преодолел разделявшее нас расстояние, опустился возле меня на колени, чуть приподнял больную ногу и снял с нее сапог. Поскольку мне и самой доводилось иметь дело с чужими вывихами и переломами, я прекрасно понимала смысл каждого его движения, так что кочевряжиться действительно не приходилось. Никакого сексуального подтекста в его поведении не было, как минимум пока.
Блондин аккуратно пробежался пальцами по стопе, затем по лодыжке, а потом резко надавил на какую-то точку. Нога переломилась пополам. Точнее, так мне показалось, если судить по сопутствовавшим этой процедуре ощущениям. Я снова выругалась, кажется, еще более грязно, чем в первый раз, благо производить благоприятное впечатление на этого человека все равно было уже поздно. Когда боль чуть-чуть поутихла, я поспешила перевести взгляд на ногу, дабы убедиться, что она по-прежнему на месте. Как ни странно, стопа была там, где ей и положено, что чрезвычайно меня умилило: никогда раньше не думала, что эта часть тела настолько мне дорога. Фоновая боль осталась, посему дала ли что-либо экзекуция, я пока сказать не могла. Но незнакомец, кажется, был вполне доволен проведенной процедурой.
– Перелома нет, – констатировал он, извлекая из заплечной сумки кусок чистой ткани и разрывая его на две части.
– А мог бы быть, если бы ты чуть больше постарался, – сварливо заметила я, хорошо понимая, что скоро почувствую укол совести из-за собственных слов.
Как я уже говорила, мне доводилось выступать в качестве лекаря, и соответственно выслушивать претензии строптивых пациентов. Удовольствие весьма сомнительное. Но промолчать я все равно не смогла.
– Хочешь, попробуем еще раз? – охотно предложил блондин.
– Нет уж, спасибо, как-нибудь в другой раз.
– Если понадобится, обращайся.
Во время этого обмена колкостями он вполне ловко накладывал на ногу повязку, туго затягивая ткань.
– Ну вот, все готово, – объявил он наконец.
Я осторожно пошевелила ступней. Повязка оказалась настолько тугой, что ногу сжимало, как в тисках. И тем не менее никаких шансов обуть сапог у меня теперь не было.
– Где ты живешь? – спросил блондин, будто прочитав мои мысли.
– Вообще-то далеко, но сейчас – в Вестфолде, в центральной гостинице.
– Ну что ж, в таком случае у нас есть два варианта, – заметил он. – Вариант
