а вечером пошел в гости к Юлию Дунскому и Валерию Фриду, которым рассказал о своем негативном отзыве на фильм.
Как оказалось, выдающиеся драматурги советского кино дружили с Рязанцевой, и поэтому фильм более чем аргументировано защитили, а меня отругали за дилетантский и безответственный подход к оценке работы мэтра.
Тем не менее и за рецензию я также получил пять баллов.
И вот подошло время, на первый взгляд, самого простого, но при этом и самого опасного экзамена – собеседования.
Собеседование, или, как его еще называют, коллоквиум – это выявление интеллектуальных возможностей и способностей человека. Как можно их выявить за пятнадцать минут разговора, мне непонятно до сих пор. Но во ВГИКе были свои приемы раскрытия талантов – например, дать абитуриенту совершенно неожиданное творческое задание и оценить его реакцию.
Одной девушке, поступавшей на актерский факультет (ну вы помните – это там, где учатся одни бляди), сказали: «В этой комнате разгорается пожар! Действуйте!». Девушка подбежала к одному из преподавателей, спихнула его со стула, этим стулом разбила окно, вскочила на подоконник и начала истошно вопить: «Пожар! Помогите! Спасите!». Окно потом застеклили, а девушку, естественно, приняли.
Я поступал на сценарный факультет, где на собеседовании таких экстравагантных творческих задач не ставили, зато задавали каверзные узкопрофессиональные киноведческие вопросы.
И меня явно хотели завалить.
Одним из членов комиссии был выдающийся сценарист Евгений Иосифович Габрилович. Человек очень совестливый, он все понимал и сидел молча, с низко опущенной головой. Потом он станет одним из моих мастеров, я буду ездить к нему в Дом ветеранов кино в Матвеевском и читать свои сценарии. А его сын, замечательный режиссер документального кино Алексей Габрилович, даст мне в 1995 году рекомендацию для вступления в Союз кинематографистов России.
Сначала все шло хорошо – советскую фильмографию я знал, подозреваю, лучше тех, кто мне такие вопросы задавал, и на все вопросы комиссии отвечал довольно легко.
И вот тут-то и подкрался, как любил говорить Валерий Семенович Фрид, пиздец в виде комбинации из трех «простых» вопросов, которые я, конечно, хорошо запомнил.
– Кто ваш любимый грузинский сценарист?
– Резо Габриадзе.
Ладно, с этим вопросом еще можно было согласиться.
– Отлично! Назовите первый фильм, снятый по его сценарию.
– «Необыкновенная выставка».
Вопрос для меня был легким, но почему я должен был знать именно первый фильм? Что-то меня насторожило.
– Превосходно! А как назывался сценарий?
Вот это и был «пиздец».
Фильм Эльдара Шенгелая, снятый в 1968 году, я помнил прекрасно.
Молодой скульптор Агули Эристави (его роль исполнил Гурам Лордкипанидзе) получил в подарок глыбу белоснежного паросского мрамора. Агули мечтает высечь из этой глыбы вдохновенную скульптуру
