«Рикки Э Повери».
– Красивая песня, – проворковала Даша Максу на ухо.
– Итальянцы – молодцы, – находчиво ответил тот, являя способность к обобщениям.
– Ты бывал за кулисами? – внезапно спросила девушка и, не дожидаясь ответа, в танце повлекла его к ведущим на сцену ступенькам.
Противиться было бы смешно. Подтанцевав к лестнице, они поднялись на сцену, и Даша, отогнув край занавеса, втянула партнера за кулисы.
Здесь царствовал полумрак, прореженный пробивающимися из-под занавеса сполохами светомузыки. Явственно ощущался застоявшийся кислый запах.
Улыбаясь, девушка в упор смотрела на Макса. Ее глаза ритмично поблескивали.
– Прикольно, – сказал Макс, демонстрируя владение модным сленгом, и завертел головой. – Ни разу здесь не был.
– А зря, – произнесла Даша со значением.
Продолжая улыбаться, она вновь положила руки ему на плечи.
– Давай же…
– Что? – сказал Макс.
Он и вправду не понимал. Вернее, он понимал. Понимал, но не был уверен, что понимает… Воображение рисовало кошмарную сцену: вот он клонится к девушке, тянется губами, и тут – в последний момент – она отстраняется и начинает презрительно хохотать. Такого бы он не пережил.
– Ты знаешь «что».
– Не знаю, – упрямился Макс.
Даша всё так же смотрела в упор и улыбалась.
Смотрела и улыбалась.
Музыка прекратилась, и в образовавшейся тишине раздался визгливый голос Игоря Гризина, давнишнего Максова неприятеля:
– А с кем это там Смоленская за кулисы пошла?! Эй, мы всё видели!
Даша убрала руки и отступила на шаг. Улыбка исчезла. В ту же секунду по ведущим на сцену ступенькам затопотало множество ног.
Сейчас ворвутся и станут глумиться и хохотать! Глумиться и хохотать над ними! Чтобы не выглядеть идиотами, необходимо смеяться громче других, а это практически невозможно. Единственный шанс – завладеть инициативой, довести ситуацию до абсурда… Повинуясь наитию, Макс уселся на пол, прислонился к стене и вытянул ноги. Запрокинув голову, он свесил набок язык и закатил глаза.
Щелкнул выключатель, вспыхнула ослепительная после темноты лампа. В тот же миг за кулисы с воплями «всем стоять, полиция нравов!» ворвалось несколько ребят.
Последовала немая сцена.
– Что это? – выдавил кто-то.
Все смотрели куда-то на пол.
Макс скосил глаза и увидел, что в двух шагах от него валяется невесть кем и когда закинутый сюда пол-литровый треугольный молочный пакет. Лужа молока почти касалась его ног.
Раздался взрыв хохота: в подростковом воображении «блюстителей нравов» белесая лужа на полу ассоциировалась с биологическими жидкостями, с распущенностью этих самых нравов.
Макс и Даша хохотали вместе с другими. Возможно,
