побрякушку, которую ты мне подарила. – Он подбросил на ладони цепочку с жемчужиной. – Мне кажется, он ревнив, этот римлянин. Если узнает, что ты спала с его злейшим врагом, то не знаю, что он сделает с тобой. Наверное, изобьет до полусмерти. Ты ведь этого не хочешь, правда? Поэтому лучше откупись от меня – и живи спокойно. Выкуп должен быть доставлен в таверну «Золотое колесо». Сделай это сама или поручи доверенному человеку. В таверне надо спросить фра Бернардо, я живу под этим именем. – Нероне быстро шагнул к двери и остановился, прислушиваясь к тишине в коридоре. – Ну, все, мне пора. Связал я тебя не очень крепко, так что, если постараешься, то через полчаса сможешь освободиться. А я за это время успею уйти. И не вздумай играть со мной, красотка. Если обманешь – берегись! От Нероне Одерико лучше откупиться, чем быть его врагом.
Он еще раз пристально охватил Марину своим цепким взглядом, потом погасил светильник и, подойдя к окну, с кошачьей ловкостью перебросил свое тело через подоконник и скрылся в почти непроглядном сумраке ночи.
Марина осталась в комнате одна – беспомощная, связанная, голая, дрожащая от страха и ночной сырости. Она принялась изо всех сил извиваться, двигать руками и ногами, постепенно ослабляя веревки, впивавшиеся в тело. Она задыхалась, стонала, приходила в отчаяние, но не прекращала работы, и наконец после долгих мучений ей удалось освободить одну руку. Она тотчас сдернула с лица платок, но не стала звать на помощь: ей было стыдно предстать перед слугами в столь унизительном виде. Отдышавшись, она еще раз напряглась, освободила вторую руку и тогда уже смогла полностью отвязать себя от стула.
Первым делом Марина сбросила свою разорванную в клочья рубашку и надела новую, закуталась в теплую накидку, потом закрыла окно и выбежала в коридор.
Безотчетный страх гнал ее в детскую комнату, хоть она и знала, что бандит, выскочивший в окно, не мог проникнуть к ее детям.
Примавера и Роман спокойно спали в своих кроватках, и Марина мысленно возблагодарила Бога за то, что с ними все хорошо.
Агафья, тотчас вскочив, испуганно спросила:
– Это ты, госпожа?
– Это я, не бойся, – шепотом ответила Марина. – Я вдруг проснулась, и мне стало тревожно за детей, вот и пришла проверить.
– А я к тебе стучалась полчаса назад, но ты не ответила, и я решила, что спишь.
– Да, я спала, но мне снился кошмар, – вздохнула Марина. – А ты почему приходила?
– Сама не знаю… как-то вдруг стало не по себе. И дети беспокойно спали, Вера звала тебя.
– Милые мои сорванцы… – Марина присела перед кроватками, погладила шелковистые волосы малышей. – Я теперь не отойду от них до самого утра, здесь буду спать.
Но спать в ту ночь Марина уже не могла; до утра она пролежала, не смыкая глаз, прислушиваясь к сонному дыханию малышей и чувствуя гулкие, тревожные удары собственного сердца. Агафья в присутствии хозяйки совсем успокоилась и вскоре крепко уснула, а Марина каждую минуту готова была вскочить и метаться по комнате, как зверь,
