имя на обложке:
– «Кантина Эмери», – прочла вслух я. – Это ирония?
– Нет, а что? – удивилась официантка.
– Кантина. Эмери. Эмери – такое же мексиканское, как, например… Мойше, – предположила я, чувствуя, как водка стимулирует мою креативность.
– Мексиканская тема – характерный лейтмотив для Юго-Запада, – объяснила она, постаравшись придать лицу серьезность и показав ладонью на бармена. – Это Эмери, владелец. Он венгр. Меня зовут Шери. И я не венгерка.
Упомянутый венгр угодливо согнулся над барной стойкой к полицейскому, который явно находился не на службе и также явно не придерживался правила «двух легких пива». До меня долетело слово «такси».
Я подняла стакан и позвенела остатками льда.
– Шери, а вино у вас есть? – спросила Коулмен.
– Бургундское нормально пойдет после первого бокала, – ответила она.
– Чай со льдом, пожалуйста.
– Да ладно, – возмутилась я. – Попробуйте еще разок.
– Хорошо, светлое пиво. Любой марки.
Шери удалилась выполнять заказ.
– Лейтмотив? – переспросила я не оттого, что заинтересовалась, но чтобы прервать непродолжительное неловкое молчание, которое Коулмен удалось пока заполнить только пристраиванием своего жакета на спинку стула, возней с салфеткой, обернутой вокруг ее приборов, и затем полировкой своих очков этой же салфеткой.
– Все в Тусоне либо получают дипломы, либо пишут книги, – сказала Коулмен и кинула взгляд в дальний угол бара.
Там пристроилась Шери, после того как принесла нам пиво и вторую водку. Она читала вводный курс руководства по криминальному праву, прислонив его к одной из банок с маринованными свиными ножками, которые никто никогда не ест.
– Мне это известно. Я вот о чем: какая разница между лейтмотивом и очевидным мотивом? – приставала я к ней.
– Не знаю, – призналась Коулмен и впервые с момента нашей вчерашней встречи улыбнулась. Однако по-прежнему избегала прямого взгляда. И вновь провела рукой по своей родинке.
Может, у нее неприятности из-за того, что она привлекла меня и Зига без разрешения Моррисона, но Коулмен пока не готова рассказать. Мы побеседовали немного о местном офисе «конторы», о людях, которых обе знали, еще немного выпили, еще немного посплетничали, съели наши салаты, когда их подали, но Коулмен все тянула и не сразу дошла до причины, по которой с такой готовностью согласилась встретиться со мной. Дело было не в моей известности или извинении за ее упущение в следовании протоколу. Она провела четкую границу и хотела, чтобы я была по одну сторону с ней.
– Так что вы думаете о Линче? – Лаура словно пришпилила меня взглядом, пытаясь уловить реакцию, прежде чем я заговорю.
Ощущение, возникшее у меня на месте преступления, рядом с Линчем, вернулось, но я попыталась подавить его и осторожно ответила:
– Самовлюбленный,
