в огромной массе чертовых фактов. Они все так хотели этого задержания. Общественный резонанс колоссальный, директор лично позвонил поздравить Моррисона, так что он теперь не отступится. Помните, это ведь Бюро организовало комиссию по поимке «шоссейного» серийного убийцы несколько лет назад.
– Короче говоря, вы надеетесь, что вашу работу сделаю за вас я. Вам бы набраться храбрости и заставить Моррисона назначить дополнительное расследование. Как положено по протоколу.
Услышав последнее, Коулмен отвела глаза, но не сдалась:
– Послушайте, мы нашли тело Джессики. Что касается мистера Робертсона, это самое главное, не правда ли? Вот почему он был здесь – потому что настаивал на том, чтобы взглянуть своими глазами.
– Дорогая, вам, по-моему, лучше вернуться к своему прежнему занятию – борьбе с мошенничеством.
– Пожалуйста, не называйте меня «дорогая», я не заслуживаю этой снисходительности.
А по-моему, заслуживает. Я пропустила мимо ушей ее просьбу и продолжила:
– Конечно, мы с уважением отнеслись к желанию Зака видеть тело Джессики. Но дело в том, что этому желанию уже семь лет, так же как и жажде справедливости. Очень плохо, что Линч планирует избежать смертного приговора. Хуже уже быть не может, и все потому, что у вас не хватило мужества продавить верное, по-вашему, дело.
– Принести вам еще что-нибудь?
Коулмен и я одновременно рывком выпрямились, услышав голос: мы забыли, что сидим в ресторане. Не знаю, как долго уже Шери стояла рядом. Мы нахлобучили улыбки, которые, с точки зрения официантки, скорее напоминали злобные гримасы.
– Нет, счет, пожалуйста, – сказала я.
Шери собрала тарелки и удалилась.
– Вы не лучше Моррисона, – бросила Коулмен, скрестив руки и глядя на меня так, будто это худшее обвинение в ее арсенале.
– Чушь! – Единственное, что мне пришло на ум в этот момент.
Однако Коулмен это не прошибло.
– Так как все же насчет Флойда Линча? Что, если он невиновен в убийствах на Шоссе шестьдесят шесть?
– Невиновен? Коулмен… Он трахает мумий.
Все в помещении оглянулись на нас, и я поняла, что невольно перешла на «уличный» голос.
– Нет ни одного реального свидетельства того, что он убийца, а не элементарно нашел это тело. Мы не можем доказать, что он убил ту женщину из его грузовика. И вы собираетесь сажать за решетку на всю жизнь человека за надругательство над трупом? Само по себе омерзительное занятие, но это не является преступлением, караемым смертной казнью, – тихо договорила Коулмен.
Она была права. Людей осуждают на срок за преступления, а не за их натуру. В своей карьере мне приходилось говорить нечто подобное не один раз. Я смотрела на осанку Лауры, которую она умудрялась сохранять прямой, даже когда склонялась над столом, и ее натурально вьющиеся волосы, и ее профессионально скромные очки – и задавалась вопросом: а что, если проведенный ею анализ дела демонстрирует такое же совершенство, то же внимание
