А еще обсуждали поделки, выкладывая шедевры, которые сделали их пятилетки. «Твою мать, про поделку то я забыла»– присвистнула Аленка. «Ну вот, бритье ног отменяется и глажка с шампанским подождут, буду до ночи делать осеннюю шляпу. Надо мужу сказать, чтоб набрал каких-нибудь листьев и желудей по дороге. Знать не знаю, где он их нароет, кто, в конце концов, добытчик, вот пусть и добывает, а завтра выставлю в общий чат, и подпишу «Сашенька все сам сделал! От и до! Моя гордость!».
Поднимаясь дальше по лестнице, с пакетами в одной руке и телефоном в другой, изучая варианты поделок, Аленка не сразу обратила внимание, что уже два этажа поднимается в полной темноте. В их доме лестницей пользовались крайне редко, она предназначалась исключительно для экстренных случаев, таких как пожар, видимо поэтому окна тут были не предусмотрены, а освещением служили лишь тусклые светильники, по одному на лестничный проем, которые к тому же систематически перегорали. Аленка включила на телефоне фонарик и осветила стену, пытаясь понять, на каком этаже она сейчас находится. Отлично! Почти дошла, всего один проем и она дома. И тут краем глаза она отметила какое-то движение, сверху навстречу ей спускалась огромная фигура в чем-то бесформенном с капюшоном на голове. Аленка навела на нее фонарик, фигура от неожиданности на мгновенье остановилась, инстинктивно прикрыв лицо рукой, а затем, с неожиданной для ее размеров прытью бросилась вниз, по пути задев Аленку и едва, не опрокинув ее с лестницы. «Сумасшедший какой-то» – подумала Аленка, переводя от испуга дух. «Еще и пакет чем-то зацепил, вон все яблоки мои рассыпались». К глазам предательски начали подступать слезы, а в носу противно защипало. Она была не из неженок, которые плачут по любому поводу, но не перед днем рождения, только не сейчас. В это время она превращалась в легкоранимую кисейную барышню, которую до слез могло довести все, что угодно, особенно незаслуженные грубость и хамство.
Отставив в сторону уцелевшие пакеты с продуктами, она начала ползать по всему лестничному проему 16 этажа, подсвечивая себе фонариком и собирать уже не казавшиеся ей такими аппетитными яблоки. При этом она ругалась такими словами, которые уважаемой всеми многодетной матери и знать то не положено, не то, что произносить вслух.
Когда со злополучными яблоками было покончено, Аленка подумала, что что-то в фигуре мужчины ее насторожило, была в ней какая-то неправильность. И собственно говоря, с чего вдруг она решила, что это был мужчина? Ни лица, ни фигуры как следует, она не разглядела. Но тут от размышлений о фигуре ее отвлекло сообщение еще одной мамочки, написавшей очередную несусветную глупость, на которую заведенная Аленка не могла не ответить уничтожающей остротой.
Поднявшись, наконец, к себе на 17 этаж, Аленка уже предвкушала, как слопает запретную конфету, дабы поднять себе настроение, как вдруг в ноги ей с заливистым лаем бросился белоснежный шарик. От испуга она чуть снова не рассыпала уже ставшие ненавистными яблоки, но вовремя сообразила, что это Тимоха, соседский шпиц. Не смотря на свою впечатляющую
