не было.
– Может быть, она в ванной или спит?– успокаивала себя Аленка – Ну да, наверняка, просто вчера забыла дверь запереть, а Тимоха утром проснулся и выбежал, она спит и не подозревает даже, что он диверсию такую учинил. Вот сейчас посмеемся, обязательно подшучу над ней, что в ее юном возрасте до склероза еще далеко.
Аленка вошла в просторный коридор. В нос ударил непривычно-резкий запах, чего-то чужеродного, того, чему здесь не место. В квартире соседки всегда пахло вишневым табаком и любимыми Верой Георгиевной духами Climat, но сегодня к уже такому знакомому и родному запаху примешался какой-то посторонний, то ли бензина, то ли солярки, который Аленка никак не могла вспомнить.
Справа от входной двери располагались ванна с туалетом. Аленка постучалась, и, не дождавшись ответа заглянула. Соседки там не было. В конце прихожей находилась кухня, объединенная с гостиной. Там царил присущий хозяйке квартиры идеальный порядок. На большом круглом столе, накрытой кружевной белоснежной скатертью, стояла пустая хрустальная пепельницы в форме черепахи на больших толстых лапах.
– Значит, старушка еще не просыпалась, иначе бы в пепельнице уже были окурки – мимоходом подумала Аленка.
На стене мерно тикали бронзовые часы, цвели орхидеи на подоконнике, все было как всегда, вот только не было Веры Георгиевны.
Слева от кухни был еще один небольшой коридор, по стенам которого напротив друг друга располагались двери в остальные комнаты. Самая первая дверь вела в спальню хозяйки, туда-то Аленка и направилась, поглаживая притихшего подмышкой Тимоху.
–Верочка Георг……
Договорить она не успела. Заглянув в спальню, Аленка от страха закрыла рот рукой, пытаясь не завизжать, а потом в глазах у нее все потемнело, закружились белые мушки, и она без чувств сползла по стене, а может быть, и шлепнулась с размаху на пол, этого она уже не помнила.
Глава 3.
Когда сознание начало потихоньку возвращаться, Аленка почувствовала, что ее лицо и уши кто-то облизывает. Приоткрыв один глаз, она с изумлением поняла, что лежит на полу не своей квартиры, а на груди у нее сидит Тимоха и самозабвенно лижет ей лицо. После обморока Аленка всегда очень долго не могла прийти в себя. Ноги и руки были ватные, в ушах звенело, во рту был горьковато-кислый привкус.
– С чего это я тут разлеглась, давненько меня так не выключало! – пробормотала Аленка.
И тут она повернула голову и увидела то, воспоминания о чем она старательно отгоняла.
На полу в спальне возле своей кровати на животе, широко раскинув руки, лежала Вера Георгиевна. Ее белоснежная накрахмаленная ночная сорочка задралась, оголив мертвенно-синие с сеточкой голубых вен ноги. Вокруг головы расплылась безобразная красная лужа.
Аленка набрала побольше воздуха, как будто готовясь нырнуть, и заверещала, что было сил.
Тимоха залаял в
