style="font-size:15px;"> – Он оставлял мне записки в пустых коробках. Сообщал, когда тебе хотелось чего-то особенного.
Синий дождевик. Книги и шоколад. Клео. Я поняла это и отвернулась, чтобы они не видели моих глаз.
– Мне кажется, на сегодня достаточно, – промолвила Колетт.
Было время в моей жизни, когда я чувствовала себя взрослой и самостоятельной. Сейчас же я была так напугана внешним миром, что боялась покидать дом. Сидя в своей комнате, рассказывала сама себе истории из отцовской книги сказок. Про девочку в красном плаще, бегущую по лесу. Про джинна, заточенного в бутылку, который со временем становится все более могущественным. Про детей, заблудившихся в чаще, у которых для спасения были только хлебные крошки. Мысленно повторяла эти истории, словно они могли подсказать мне, как ориентироваться в странном месте, в котором я очутилась, но лучшее, что они могли сделать, это помочь забыться. Страстное желание вернуть то, что ушло навсегда, заставляло меня возвращаться к ним снова и снова, как будто с их помощью можно было изменить финал моей собственной истории.
К жизни меня вернул пес по кличке Додж. Поначалу я боялась его из-за грубой шерсти и острых клыков, так напоминающих медвежьи. Даже несмотря на то, что шерсть была золотистой, а белая морда со спокойными глазами теплого коричневого цвета выглядела добродушно, я стояла в дверях кухни или гостиной, не решаясь войти до тех пор, пока Колетт не будила его, чтобы вывести на крыльцо.
Но однажды, когда я подошла к кухне, он просто встал и сам направился к входной двери, ожидая, когда его выпустят. Будто все понимал. Колетт открыла дверь, и я услышала, как он плюхнулся на крашеные доски крыльца.
Было любопытно наблюдать за ним из окна. Додж снова уснул, его дыхание стало ровным и спокойным. Внезапно он резко поднял голову, всем видом демонстрируя полную боевую готовность. Мне, стоявшей по другую сторону стекла, понадобилось чуть больше времени, чтобы учуять запах двигателя и увидеть лодку Генри, входящую в гавань. Пока я напрягала обоняние, Додж уже вскочил, неторопливо спустился вниз к причалу и стал ждать, когда Генри пришвартует лодку. Подойдя, хозяин наклонился и погладил собаку по спине.
Вдвоем они пошли к дому. Но когда Генри открыл входную дверь, Додж остановился. Оглянувшись, его хозяин понимающе произнес:
– Остаешься снаружи, старина?
Пес взглянул на меня, стоявшую у окна, и лег у двери. «Охраняет», – поняла я.
После этого я начала с интересом наблюдать за Доджем. Оказалось, что он по запаху определяет, когда Колетт испекла хлеб, что в ста футах от нас скачет белка или ветер меняет направление. Еще не видя их, он узнавал каждого из пяти рыбаков, лодки которых были пришвартованы в бухте. Большинство он приветствовал, виляя хвостом, но от одного держался подальше.
В последующие дни Додж стал моим проводником во внешний мир. Через его нос было безопасно вдыхать запахи, и вскоре я испытала желание тоже делать это: активно втягивать воздух – чистый, живой и полный сообщений.
Однажды,
