полупрозрачная девица с отёкшим лицом.
– И ты туда же! – не удержался я в ответ на ее хлипкий «привет».
– Куда? – она застыла на пороге и мне пришлось отодвинуть ее к стене.
– Ну не знаю. Дуешь, ширяешься, как там у вас оно называется.
Всё это я проговорил по пути в комнату и не расслышал возмущенный шелест Ириного голоса. Я очень не любил тут бывать. В крайнем случае, когда Мишка не мог встать с постели, я приезжал и привозил ему еду или лекарства. Раньше, когда он еще был вменяемым, я привозил краски, чтобы он писал и хоть как—то удерживался по нашу сторону реальности, но потом он стал и их продавать. Мебели у Мишки почти не было. Диван, кривой журнальный столик, табуретка и мольберт. Встроенный шкаф оказался в выигрыше – его нельзя было продать или обменять на дозу.
Мишка лежал, запрокинув голову, и смотрел в потолок. Кадык его казался застрявшим в горле куском, от которого можно задохнуться и умереть. Впалая грудь не двигалась, и я в приступе паники заорал:
– Миха!
– Чо орёшь? – его блёклые глаза по—прежнему смотрели на что—то, мне не видимое.
– Фу, испугал, скотина!
Я сел перед ним на корточки, потому что ноги не держали. На секунду я уверился, что передо мной труп. Выглядел Мишка ужасно, но судя по всему, прямо сейчас помирать не собирался.
– Он так второй день лежит… хрипел сильно… я так испугалась… извини, что позвонила.
Подошедшая Ира нерешительно мяла в руках чистое до хруста кухонное полотенце, откуда только она его вытащила.
– Поговори с Ириной наедине.
Я нелепо подпрыгнул, если это вообще реально сделать, сидя на корточках. Потому что это был голос Димитрия. Он звучал из моего нагрудного кармана, то есть, с фотографии.
– Ты чего? – Ирина вытаращила на меня опухшие глаза, из которых будто выплакалась вся синева.
– Ничего. Чаю нальешь?
– Да, конечно, – засуетилась она и вышла.
Я пошел за ней и снова обалдел. В пустой облезлой кухне на полу лежал надувной матрас с чистым бельем, на столе, застеленном только что купленной клеенкой, стояла одноразовая посуда и новенький электрочайник. Даже запах был не такой мерзкий, как обычно.
– О, так ты тут живешь?
– Да, – смутилась она. – Приехала неделю назад. Лечиться.
– Ну, хоть ты спрыгнешь, – одобрительно кивнул я.
– Откуда спрыгну? – переспросила она и тут же ахнула. – Ты что, решил, что я тоже наркоманка?
Я пожал плечами.
– Идиот, – прогудел Димитрий из кармана.
Ирина посмотрела на меня затравленным зверьком и отвернулась:
– У меня сердечная недостаточность и еще всякое. Встала на очередь по квоте. У вас можно быстрее попасть на операцию, чем в нашем городе. Миша сказал еще год назад, чтобы приезжала, если не противно. Мне не противно, я жить хочу.
Я
