из немецкого издания басен Эзопа (1685) – хороший пример самокастрации бобров с целью отдать семенники охотнику
Позднее Леонардо да Винчи должным образом зафиксировал в записных книжках удивительное осознание бобром ценности своих половых желез: «Мы читаем о бобре, который, когда его преследуют, знает, что это из-за ценности его семенников для медицины, и если он не может скрыться, он останавливается; и чтобы примириться со своими преследователями, он откусывает себе семенники острыми зубами и оставляет их своим врагам»[71]. К сожалению, великий художник не создал соответствующих иллюстраций, и мы можем лишь вообразить бобра Леонардо с подходящей к случаю загадочной улыбкой Моны Лизы.
В 1670 году шотландский картограф Джон Оджилби все еще писал о том, как бобры «откусывают свои яички и бросают их в охотника»[72], в своей книге «Америка: точное описание Нового Света» (America: Being an Accurate Description of the New World). Эта небылица была слишком соблазнительной, чтобы не повторять ее, – идеальная смесь восхитительной похабности и праведной морали.
Нужен был бесстрастный ум, чтобы выудить правду про бобровые яички и избавить бедное существо от перманентной потери половых органов. И тут на сцену выходит разрушитель мифов XVII века сэр Томас Браун, который, несмотря на нездоровое стремление скормить страусам железные пирожки, был одиноким гласом логики в явно темные века. Врач и философ с оксфордским образованием, Браун был автором книги «Ошибки и заблуждения» (Pseudodoxia Epidemica, 1646), в которой он силой интеллекта атаковал то, что называл «вульгарными ошибками»[73], – большого каталога популярных заблуждений, распространяемых бестиариями и им подобными книгами, которые назойливо засоряли стройную картину, создаваемую естествознанием.
В своем крестовом походе Браун строго придерживался «трех определителей Истины»[74], которыми он считал «Авторитетный источник, Чувство и Рассудок» [75]. Все это поместило его в авангард научной революции как первопроходца современного научного процесса. «Чтобы ясно и надежно познать субстрат истины, – писал он, – мы должны забыть и отрешиться от того, что знаем»[76]. Для этого он затеял исследование множества укоренившихся неправд, начиная с барсуков, чьи ноги на одной стороне тела были якобы короче, чем на другой (идея, которую он считал «противной закону природы»)[77], и заканчивая тем, что из мертвых зимородков получаются хорошие флюгеры. (Не получаются, выяснил Браун, поэкспериментировав с парой птичьих тушек. Он подвесил их на шелковых нитках и пронаблюдал, что «они не становились регулярно грудью в одну сторону»[78], а просто бесполезно болтались в разных направлениях.)
Браун с его нюхом на всякую ерунду заметил нечто особенное в бобровых яичках. Заблуждения насчет бобра, говорил Браун, были «очень древними; и посему с легкостью распространялись»[79]. Он предположил, что все началось с неправильного толкования
The Notebooks of Leonardo da Vinci: Compiled and Edited from the Original Manuscripts. Jean Paul Richter (ed.). Mineola, NY: Dover Publications, 1967. Vol. 2. P. 1222.
Ibid. P. 147.
Следует иметь в виду, что используемые английские слова многозначительны, особенно в контексте философских и религиозных трудов, которые писал сэр Томас Браун. Authority – это скорее авторитетное мнение. Sense – не только чувство, но и смысл. Reason – не только рассудок (кстати, лучше «разум»), но и причина.
Sir Thomas Browne: The World Proposed. Reid Barbour and Claire Preston (eds). Oxford: Oxford University Press, 2008. P. 23.
Ibid. P. 144.
