с эмблемой Третьей управы на двери.
Полчаса спустя мы прибыли на место. И уже вскоре я предстал перед ас-тархом Кованом, в кабинет которого меня ввели сопровождающие.
– Сэр Кэрридан ди Стайни по вашему распоряжению доставлен! – кашлянув, сообщил старший серомундирник из отправленных за мной, привлекая внимание погруженного в чтение ас-тарха, который словно и не замечал нас.
А я, прислушиваясь к негромкому бормотанию Кована, которое при желании можно было разобрать, стремительно краснел.
– Не подлежат восстановлению шестнадцать чугунных фонарных столбов и пять фигурных гранитных тумб… полностью вытоптаны цветочные клумбы малого сквера… повреждена ограда восьми усадеб… покусан патруль городской стражи… разбужено и поднято средь ночи более десятка тысяч горожан… – вот что читал с листка высокопоставленный серомундирник.
Вздохнув, ас-тарх аккуратно отложил в сторонку этот листок. Помассировал большим и указательным пальцами правой руки переносицу. И только потом обратил свой взгляд на меня. Посмотрев грустно-грустно. А потом неожиданно бросил, явно в сердцах:
– Сэр Кэрридан, поезжайте вы уже драконов бить, личей или еще какую-нибудь погань изводить, а?..
– Скоро поеду, – вспыхнув и поиграв желваками, буркнул я. И, уязвленный безмерно словами Кована, отрывисто спросил: – Это все, что вы желали мне сообщить?
– Практически, – устало вздохнул ас-тарх, который тоже, похоже, мало спал в эту ночь. – Можете быть свободны. – Но когда я, круто развернувшись, вознамерился выйти прочь, он остановил меня негромким возгласом: – Только вот это возьмите…
– Что это? – отрывисто спросил я, подойдя к столу. Взял из рук серомундирника узкую полоску бумаги, но даже не взглянул, что на ней написано.
– Постановление о взыскании с вас штрафа в размере девяти тысяч семисот двадцати золотых ролдо в возмещение причиненного Лайдеку и его жителям ущерба. Который должен быть внесен в городскую казну в течение трех дней, считая с сегодняшнего.
– Ясно…
Проглотив ругательства и бросив на моментом прикинувшегося тряпкой беса многообещающий взгляд, я вымелся из кабинета. Где обругал поганую нечисть последними словами.
«Что, скотина, срубил по-легкому денежку?» – злобно обратился я к нему, исчерпав запас ругательств.
Бес обиженно засопел, но промолчал. Сам, похоже, в расстройстве пребывал из-за того, как наш легкий доход огромным убытком обернулся.
«Ведь ровно столько, сколько поимели с этого дела, самим теперь из своего кармана заплатить придется! Вернее, из моего, так как твоих денег на это не хватит! – продолжал бушевать я. А в конце зло присовокупил: – Ну, скотина, теперь ты у меня пахать как проклятый будешь! Пока весь убыток не возместишь! В стократном размере!»
У беса аж уши поникли от таких речей, и он, разинув пасть, воззрился на меня, шокированный.
Я и сам, впрочем, тут же смущенно
