рядом положила бабушкин веер. Она заиграла вступление, потом запела по-французски. В русском переводе это звучало так:
Вот любимая вещица —
Веер легкий и чудесный,
Бабушка его однажды
Своей дочке отдала.
Бабушкин прелестный веер,
Если б мог ты говорить!..
На твоих волнистых складках
Пастушок в любви клянется
Той напудренной пастушке
Подле маленькой овечки,
Под оливою густой…
У Ольги Николаевны был приятный голос, несильный, но глубокий, грудной, он не поражал слушателей, но неизменно волновал. Она поглядывала на раскрытый веер – он как будто служил иллюстрацией к песне.
Берегитесь, дорогая!..
Ведь чепец ваш может скоро
Через мельницу взлететь!..[1]
Сколько ласк и тайной неги
В складках веера сокрыто,
Сколько пылкого румянца
И порой бездумных клятв!
В твоем шелке легком, тонком
Аромат любви прошедшей…
Что сказал бы веер старый,
Если б мог он говорить?..
Ноты романса Ж. Массне «Веер». Брошюра. Франция, 1892 г.
Ольга Николаевна закрыла крышку рояля, сложила веер и убрала его в шкаф. И весь день ее не покидало приятное чувство с оттенком легкой грусти.
Ирисы
Зимним морозным утром Ольга Николаевна первым делом подходила к окну и любовалась чудесными узорами на стекле. В спальне узоры чаще всего бывали «растительные», в виде фантастических деревьев и цветов. Днем тепло от печей и камина «стирало» произведение художника-мороза, но уже поздним вечером на стекле появлялись первые штрихи новой картины.
Сегодня Ольга Николаевна, присмотревшись, узнала в морозных узорах свои любимые цветы – ирисы. Вот взошло солнце и расцветило серебристый рисунок голубыми, розовыми и золотистыми тонами. Ирис – загадочный красавец, словно отражает противоречия мира. Одни лепестки его обращены к небу, другие смотрят вниз. Таинственный и изменчивый, он вечно удивляет красками и формой. Недаром эти цветы стали своеобразным символом модного нынче стиля ар-нуво. Как раз недавно Ольга Николаевна купила веер с изображением ирисов. Она развернула его, и пока расправлялись шелковые складки, цветы словно покачивались, кивая головками.
Веер плие, шелк, рисунок.
Остов: дерево, резьба.
Франция, 1870-1880-е гг.
Ей припомнился сад на даче и клумба с ирисами, которые она высаживала сама каждый год. Ольга Николаевна старалась вырастить ирисы разных цветов – голубые, оранжевые, розовые.
Но, конечно, преобладал основной – сине-фиолетовый. От этих воспоминаний на нее словно повеяло чудным запахом лета, трав и цветов.
Вспомнилась почему-то старая нянька, которая ко всем обращалась «касатик», – так в России называли цветок ириса. А ее, маленькую, няня звала не иначе как «Оленька-касаточка».
Перефразированная французская поговорка: «Забросить чепец за мельницу», что означало «пуститься во все тяжкие».
