Николаевне достался вопрос: «Любите ли вы дурачиться?» И ответ: «Довольно часто».
Нюте: «Влюблены ли вы?» – «Поцелуйте меня, и я вам скажу».
Дамы заставили Ивана Ильича принять участие в игре, и ему выпало:
«Много ли у вас желаний?» – «Я бы этого не сказал».
И так 28 гаданий. Было много смеха, шутливых упреков и обвинений.
Крещенское гадание закончилось на веселой ноте. Вдруг Нюта серьезно спросила:
– А почему все-таки этот веер не был завершен? Смотрите-ка, медальон раскрашен – и все, на этом работа замерла.
– Могу предположить, – начал Иван Ильич, – что его отпечатали и начали расписывать накануне Французской революции. Остались в прошлом галантные празднества и забавы, словно сошедшие с картин Ватто и Фрагонара. Игривость, тем более на веерах, стала неуместной. Мудрый Талейран вспоминал: «Кто не жил в годы, близкие к 1789-му, тот не знает, что такое радость жизни».
Ольга Николаевна подтвердила:
– После Французской революции искусство веера постепенно пришло в упадок. Веерами почти не пользовались. И только в эпоху Наполеона веера снова вошли в моду, но – маленькие, в соответствии с «античной» модой эпохи ампир. Проницательная мадам де Жанлис объясняла это по-своему: «Раньше, когда краснели, когда хотели скрыть застенчивость или смущение, носили большие веера; веер был защитой, обмахиваясь им можно было прикрыться. Теперь мало краснеют, не смущаются, не имеют никакого желания скрывать и носят неприметные веера».
Потом она добавила:
– А знаешь, Нюточка, у меня есть еще один веерный экран этого времени, он совершенно готовый, но так и не стал настоящим веером. Я тебе его покажу на днях. Правда, он еще более игривый, но ты ведь уже взрослая барышня.
Все рассмеялись. Тетя поцеловала племянницу и пожелала покойной ночи.
А я, я женщина во всем значенье слова.
Всем женским склонностям покорна я вполне.
Я только женщина, – гордиться тем готова.
Я бал люблю!.. отдайте балы мне!
Веер-бальная книжка, перламутр, кость, металл.
Франция, 1840-е гг.
Бальное остроумие
Ольга Николаевна вернулась из антикварной лавки раскрасневшейся, тотчас вооружилась лупой и села рассматривать свою покупку. Улыбка не сходила с ее лица.
Неслышно подошел Иван Ильич и заглянул через плечо.
– Новый экспонат в твою коллекцию?
– Посмотри, Иван, это веер – бальная книжка. Старинный, я думаю, первая половина XIX века. Обложка перламутровая, а листки-пластины костяные. На них записывали свинцовым карандашиком название танца и имя кавалера, пригласившего даму. Не дай Бог ошибиться. Скандал! После бала записи можно было легко стереть. Но хозяйка этого веера – бальной книжечки сделала остроумные зарисовки.
Ольга Николаевна раскрывала одну
