да, я же ее представитель. Вы видели мои документы.
– Видела. Запомнила. И записала.
– И что? – поинтересовался Пыжиков, чувствуя, что преамбула затягивается.
– А то, что никакого Гаврилова Сергея Ильича в нашей налоговой нету и не было. Что на это скажете?
– Вы, видимо, ошиблись телефоном, уважаемая. По какому номеру вы звонили?
– Я по этому номеру и сейчас позвоню, – сказала Тамара и начала тыкать в кнопки своим когтем.
Когда ей подтвердили то, чего Альберт так опасался, она облегченно откинулась на изголовье своей инвалидной коляски.
– Ну что, товарищ аферист, по-другому говорить будем или мне в милицию звонить? А может, в ОБЭП?
– Вы меня оскорбляете! – взвился Альберт. – Какая-то новенькая секретарша, которая никого еще и не знает, сказала ерунду… Я буду говорить только с хозяевами занимаемой площади!
– Не надо нервничать, я им тоже позвонила и узнала, что все налоги уплачены. Хозяева далеко, а солнышко высоко…
– Какое, к черту, солнышко?! – Алик привстал со стула.
– Обычное, гелеевое, 18-я группа периодической системы Менделеева! – заорала она и треснула по столу лежавшим тут же рожком для обуви. – Сядь, Пыжиков, и не смей мне спектакль разыгрывать!
Конская голова рожка с треском обломилась и покатилась под стол. Алику показалось, что это катится его голова.
– Думал, я тебя не узнала?! – продолжала бесноваться Тамара. – Да ты мне в страшных снах до сих пор снишься!
– Но вы же мне на выпускном тройку поставили, – тихо сказал Альберт и сел обратно.
– Поставила, потому что РОНО требовало процентность, – вдруг сообщила завуч вполне человеческим голосом. – А теперь поговорим.
– О чем?
Безысходность положения удручала, но уже не пугала. Ну выкинет она его за порог, ну, денег не даст… Ох, быстрей бы уже выкинула! Было б о чем горевать: заработал он достаточно, а то, что прокол вышел, так на проколах учатся. Не убила же, в конце концов!
– Сиди, Пыжиков, смирно. Закуривай, – Хлыстова пододвинула ему пепельницу в виде бревна и закурила сама.
– Вы разве курите, Тамара Константиновна?
– Не твое дело, Пыжиков, – огрызнулась она.
– Но в школе… – подобострастно произнес Алик.
– В школе я и на инвалидной коляске не ездила, – заметила химичка, – да и ты тогда аферистом не был.
– Жизнь, Тамара Константиновна, не сахар.
– У тебя? Да, не сахар… Мед! Вот об этом и поговорим.
– В смысле?
– В смысле, что без обиняков. В тюрьму хочешь?
– Помилуйте, Тамара Константиновна…
Она резко затушила сигарету.
– Сколько ты на наших жильцах заработал?
– Да я к вам к первой…
– Не ври мне! – и схватилась за
