не Вас с дерьмом сравниваю, – ответил Шкуро. – Я говорю о степени Вашего с Богом отличия. Это в сравнении с ним, Вы – не более, чем дерьмо. Но, возможно, что здесь я несколько резко выразился, но это только по той причине, чтобы остановить Вашу фантазию, ввести в своей системе подобного рода иерархию.
– Гайдар Тимурович прав, – вмешался в разговор Лютый. – Вы извините, что я вмешиваюсь, но, став случайным слушателем, а следовательно, свидетелем вашей беседы, не могу не вмешаться. Вы, господин президент, не стройте больших иллюзий на свой счёт. Тот факт, что станочник Житковский устроил весь этот спектакль с Вашими фотографиями, ещё ни о чём не говорит. И тот факт, что Ваши портреты продаются по всему государству, ещё не означает безусловную любовь к Вам со стороны граждан страны нашей.
– Я не знаю ни о каком Житковском, – сказал президент. -Что до моих изображений: портретов и фотографий, то это исключительно по желанию самих граждан. Ведь так, Гайдар Тимурович? Вы же мне сами говорили, что народ жаждет видеть своего лидера постоянно? Ведь так?
– Нет! Не так всё, – ответил Шкуро.
– Как, не так? – спросил президент и казалось, что ещё немного и он заплачет. – А как же тогда?
– Да никому Вы не интересны, господин президент, – отвечал Шкуро. – Вы даже жене своей уже не интересны. И дети Ваши Вас уже видеть не хотят, поэтому и отпросились за границу, дабы быть от Вас подальше. И в самом деле, господин президент, ну Вы же взрослый человек, Вам же скоро уже… сколько лет-то! Ну неужели Вы сами не можете понять, что смешны? Неужели Вы сами не осознаёте всю глупость данного положения?
– Какого ещё положения? – спросил президент. – Я ничего не понимаю.
– Того самого положения, которое сложилось с Вашими портретами, фотографиями. Зачем всё это? Кому это надо?
– Я ничего не понимаю, – говорил президент. – Дурацкое положение, в котором я оказался, не даёт мне возможности всё хорошенько обдумать. Какие портреты? Какой ещё станочник Житковский? Ну, допустим, выкинули в продажу пять тысяч моих портретов. Ну и что из того? А со станочником Житковским, что ещё за история?
– Про пять тысяч экземпляров – это Вы, господин президент, несколько погорячились, – ответил Шкуро. – Пара десятков миллионов экземпляров, не хотите?
– Как это… миллионов? – спросил президент.
– А вот так, – ответил Шкуро. – Зайдите в любой книжный магазин, загляните в любой газетный киоск и Вы поймёте.
– Скажу более, – вмешался Лютый, – Ваши изображения, господин президент, продаются не только в книжных магазинах и газетных киосках, но и даже в гастрономе.
– Как в гастрономе? – спросил президент.
– Очень просто. В рыбном отделе. Между палтусом и красной икрой. По тысяче восемьсот за портрет в платиновой раме. Забыл вот только
