не знаю. Тогда у меня только один выход – покончить с собой.
– Глупость какая, – сказал Жир Туран. – Причём, глупость ещё большая, нежели Ваши портреты в рыбном отделе. К ним, по крайней мере, мы уже привыкли. Во всяком случае, нам и в голову никогда не приходило винить Вас, господин президент, в том, что Ваши портреты продаются везде, куда не плюнь. Но кончать по этой причине жизнь самоубийством?… Это более чем странно.
– Это Вам странно. И странно Вам это по той причине, что Вы, по-видимому, есть человек без совести и чести. А для нас, – гордо так воскликнул президент и посмотрел на адмирала, – для людей, обременённых властью, честь и достоинство, а также и совесть, есть высшее достояние. Но, Вы правы. О самоубийстве ещё пока рано. Я до сих пор уверен, что ничего подобного нет. Я нисколько не сомневаюсь, что всё это не более чем глупая шутка. Да, господа, теперь я уверен, что это не более чем розыгрыш. И дабы вы сами в том убедились, – сказал президент и хитро подмигнул всё тому же адмиралу, которого очень сильно тревожили эти подмигивания президента, – я предлагаю зайти вот в этот гастроном.
Они в это время как раз проходили мимо одного гастронома. Все с огромным удовольствием, что очень удивило президента, приняли предложение зайти в гастроном.
– Ну, господа, и где мои портреты? – спросил президент, войдя в гастроном и оглядываясь. – Где? Нет!
– В рыбный отдел загляните, – посоветовал Лютый.
Зашли в рыбный отдел. Нигде не было никаких портретов.
– Ну и где? – уже довольным голосом спросил президент.
– Сейчас узнаем, – сказал адмирал. – Любезный, – обратился Шкуро к продавцу, – а что, портреты вождя нации, президента Первого Союза уже все разобрали?
– Шутить изволите, господа? – спросил продавец. – Вы бы ещё позже зашли. Портреты президента, если купить желаете, то с вечера нужно очередь-то занимать. Вы бы ещё к закрытию пожаловали.
– Стоп, – крикнул президент. – Вы это оставьте, – сказал президент продавцу. – Здесь и сейчас шутки не уместны более чем когда-либо. Отвечайте прямо и честно. Были мои портреты в Вашем отделе или нет?
– С утра были. Но уже к обеду остался один, – отвечал продавец, – и я его припрятал. Но, уверяю вас, господа, что не для себя, поскольку у меня этих портретов дома штук десять. Это меня попросил один мой старый приятель, мы вместе с ним учились в школе, вот он и попросил меня попридержать Ваш портретик, господин президент. Да Вы и сами сможете в этом убедиться, он буквально через минуту за ним придёт.
И действительно. Буквально через минуту пришёл какой-то мужик, очень наглый и небритый, и потребовал портрет.
– Я не опоздал? – спросил небритый у продавца. – Портретик не ушёл?
– Здесь твой портрет, – отвечал продавец и достал из-под прилавка огромных размеров картину, писанную маслом, полтора на метр, в большой, тяжёлой, позолоченной раме. Плати в кассу полторы тысячи и забирай.
