объяснял Шумилов. – Можно его и этой стороной положить, и другой. Вам к дивану как раз хорошо.
Мать погладила ковер, аккуратно положила его перед диваном, стала на него босыми ногами.
– И правда, хорошо. Теплый. Дорогой, наверное?
– Ручная работа всегда дорогая, – сказала Валентина.
– Ерунда! Мне, кстати, если все срастется, контракт предложили в Турции – курсы русского языка для тамошних гидов.
– Класс! – неслышно похлопала в ладоши Валентина.
– Я рада за тебя, сынок. И отцу, я уверена, будет приятно. Я ему обязательно скажу эту новость.
– Как он, кстати?
– Да уже получше. Я потому и оставить его там могла со спокойной душой. А то был совсем плох… Ой, ты же, наверное, голоден? Пойду на кухню.
– Лежи ты, мам, что я сама не приготовлю, что ли?
– Ничего, ничего, ты лучше с братом поговори. А я себя лучше чувствую, когда что-нибудь делаю, чем когда лежу.
Мать ушла на кухню, а Петр с Валентиной пошли в ее комнату.
– Ну, а у тебя как дела, Валь? Замуж еще не собралась?
– Смеешься? Надо сначала найти вторую половинку.
– А ты ищешь?
– Да ну тебя! Сам-то чего не женишься?
– У меня, по крайней мере, уже выбор есть, – улыбнулся он.
– А вот с этого места давай поподробней, – она так же улыбнулась в ответ.
– Погоди немного, скоро все узнаешь. Расскажи лучше, что в школе?
– В школе, как в школе. Больше писанины, чем подготовки к урокам. Отчеты, отчеты, каждую неделю, а тут еще и электронный дневник добавился. Учителю некогда ни учебой, ни воспитанием заниматься. Отбарабанил урок и быстрее в учительскую писать. А потом удивляются, почему школьники тупеют и деградируют. Мать почему и ушла на пенсию, могла бы еще поработать, но не выдержала этой административщины. Да и с электронным дневником ей трудновато было.
– Ну, помогла бы ей.
– Так я и так помогала. За нее практически его и заполняла. Вроде бы и не старая она еще у нас, а с компьютером у нее что-то те пошло.
– Ну, это либо дано человеку, либо не дано. Я знаю людей, которые и в восемьдесят лет с компом на одном языке калякают. А ученики как?
– Ученики, как ученики: пятый класс, восьмой, девятый… А, слушай, Петь, что буквально неделю назад случилось, – она тронула брата за плечо и рассмеялась. – Мы проходили Пушкина, учили «Руслана и Людмилу», и знаешь, что у меня один пятиклассник, Юзефович, спросил? Причем, прямо на уроке. «Валентина Владимировна, говорит, а кто такой Епи?» Я не врубаюсь, в чем дело, спрашиваю, какой «епи», что за «епи»? Где ты нашел у Пушкина это слово? А он мне: «Ну, как же! Вот, смотрите, ткнул в хрестоматию пальцем и читает: «И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом». Ну, говорю, и где же ты тут увидел «епи». А он опять: «Неужели вы сами не видите: здесь же черным по-белому написано: «Всё ходит Поц Епи кругом».
