в кресле в ее сторону.
– Кто они?
– Ну, эти, твои, Лесун и, как его, Кулиш.
– Ты что, с ними встречался?
– Ну да, они просили меня, чтобы я уговорил тебя не срывать концерт в Балашихе, и я им это обещал.
У нее глаза сначала округлились, а потом повлажнели.
– То есть… значит… Ты меня что? Разыгрывал?
– Почему разыгрывал? Просто хотел на самом деле убедиться, что это ты! – улыбнулся он.
– А как же Вадим? Ты что, его простил?
– Ну да! Он передо мной извинился, и мы посчитали инцидент исчерпанным.
– Дурак! Сволочь! А я раскудахталась перед ним, как курица!
Она набросилась на него с кулаками, он смеялся, пытаясь увернуться от ее ударов и встать. Но она колотила его без устали. И все же ему удалось подняться, он обхватил ее за талию, прижал к себе, закрыл губы долгим поцелуем, при этом начиная раздевать ее. Она успокоилась и сама стала стягивать с него тенниску. Обнажившись, они, наконец, добрались до кровати. Она толкнула его и сама тут же прыгнула на него сверху.
– Значит, ты не против моих занятий музыкой?
– Глупая! Конечно же, нет! Более того, мне твой Федор дал контрамарку, и я очень хочу пойти на концерт рок-группы «Падшие ангелы».
Она хихикнула, прилегла, положив руку ему на то самое место, а губы, свернув трубочкой, подставила под его поцелуй.
Глава 12
Была суббота. Светлана проснулась в самом прекрасном расположении духа. В унисон ее настроению оказалась и погода – солнце единолично царствовало на своем небесном троне, с помощью своего брата-ветра разогнав все облака, и даже в такую рань на улице уже чувствовалась духота.
Она сладко потянулась, встала, накинув халатик, побежала в ванную.
– Ты на завтрак йогурт съешь или тебе сделать омлет? – крикнула из кухни мать.
– Сделай, пожалуйста, омлетик. Он у тебя очень хорошо получается, – прикрутив кран, крикнула из ванной Светлана.
Позавтракав, она чмокнула мать в щеку.
– Пойду собираться. У нас сегодня концерт в Балашихе. Нужно пораньше туда приехать.
– Давай, давай, – моя посуду, ответила мать.
Светлана надела черную кожаную юбку, застегнув такой же кожаный, но украшенный металлическими ромбиками ремень, сверху – розовую полупрозрачную блузку на выпуск. Взяла из хохломской шкатулки большие серебряные сережки, украшенные небольшими шестигранными сапфирами (подарок матери на ее совершеннолетие), начала перебирать кольца, остановилась на серебряном с большим вставленным опалом черного цвета, который ей привез из Турции Шумилов. Осталось только нанести макияж, конечно же, черного, агрессивного цвета тени – и всё! Она вышла в прихожую, начала обуваться. Услышав это, мать спросила:
– Тебя сегодня ждать, или опять у подруга заночуешь?
– Мам, вообще-то мне уже двадцать лет! И я, наверное, сама могу распоряжаться своей судьбой.
– Можешь,
