в друга, – на перо на кой поставили?
Панкрат хихикнул, как та барышня на свидании:
-Так он же… Триста пар сапог загнал Щуплому! Бабло замел, а сапоги затырил, падла…
-Ну ево-то… ладно! Сука, он и у Буденного под носом – сука. А бабу-то ево… за што?
-Так ево наши пацанчики прямо на складе завалили… И… Не баба то ево была, а по****ушка. Не дала там же, на месте… по-хорошему Щуплому, а он злой.
-По****ушка, она тоже человек. Классово близкий, как и вы, урки. Ладно, кантуйся пока на Ростове, авось, сгодишься и там.
И опять погрузился в свои думки.
С полчаса все правились на юг, по узенькой санной дорожке, слабо проглядывающей сквозь скупо выпавший вечером голубоватый иней. Спустя час снежок припустил густой, крупными мохнатыми хлопьями и следок санный пропал из виду. Только редкая петляющая стежка прошлогоднего сухого бурьяна вдоль дороги и указывала путь. Потом свернули и вовсе в степь, пришпорили лошадей, пошли след в след вдоль широкого бугра, мелкой рысью. В густой бездонной тишине с ночного неба уже робко глянули мелкие звезды, когда Гришка вдруг остановил коня, соскочил с седла, молча подтянул подпругу, но садиться не стал, повел его в поводу.
Панкрат спешился и пристроился рядом. Снег был не глубок, идти было легко. Григорий заговорил тихо, словно бы подбирая каждое слово:
-Пущай передохнуть кони-то… На непростое дело мы с тобой идем, Панкрат… Ты… Маслака помнишь? Которово я… кончил за зимовниками, на балочке, этой… -Гашуне?
-Это который был… А-а-а! С четвертой дивизии… эскадронный? Это… Когда тебя, Григорий Панкратыч, почитай, три месяца не слыхать… было?
-Четыре месяца. Комбригом он был.
Панкрат присвистнул, вытаращил глаза:
-Што?! Неужто ж… Опять объявился?
-Та не-е, – Григорий мотнул головой в мохнатой шапке и едва заметно чуть усмехнулся в усы, – у меня… уже не объявится. Дружок ево… опять шалить. Киселев. Который Гришу… Скибу казнил… То за Волгу уходил, на пару лет залег, как тот волчара… В позапрошлом годе астраханские гепеушники отчитались, что вроде как… ликвидировали ево. А теперь… Вон сводка: в совхозе номер шестнадцать зарублен секретарь ячейки, предрабочкома, двое рабочих… Взяли лошадей. Это возле Ремонтной. На хуторе Лобов после перестрелки с нашими ушли к калмыкам в буруны. Оттуда опять сигналы: нападають, стреляють, грабять, казнять. В банде несколько сот штыков и сабель, говорять.
-Ну, а мы… с тобой… туды…, -Панкрат, выпучив глаза, облизнул враз высохшие губы и, казалось, не мог подобрать нужное слово, – на кой правимся? Што б они нас на первом же суку повесили да повеселились…
-Как это, на кой? –широко улыбнулся Григорий, -Тимоху Киселева брать надо! А то еще опять какой беды наделаеть.
Панкрат какое-то время молча шел по снегу, шумно сопя и низко опустив голову в косматой чабанской шапке. Наконец прокашлялся:
-Та хто
