style="font-size:15px;"> Решил обойти вокруг, осмотреться. По своему следу отошел назад, взял по бугру, где снега поменьше, влево. Спускаясь к ручью, наткнулся на хорошо притоптанную конскими копытами тропу. Пригнувшись, пошел на запах костра, тихо, по-кошачьи ступая по мягким и чуть примерзшим, растоптанным яблокам конского навоза.
Сонная, крайняя от костра молодая кобыла испуганно чуть раскатила влажные лиловые глаза и уже отвалила черную губу, оголив ряд ровных желтых зубов. Ее резкий тревожный храп совпал с Гришкиным ударом.
Человек со стоном повалился лицом вниз, прямо в затухающий костерок. Григорий тут же откатил его в сторону и, наваливаясь, развернул лицом к себе, с силой заталкивая тряпошный кляп в сведенный судорогой рот. Перехватил руки, вывернул назад, стянул загодя приготовленной широкой шворкой. Переждал, пока успокоятся лошади, прислонил обмякшее тело с безвольно болтающейся головой спиной к дереву.
На вид ему было лет под сорок и его темное, заросшее недельной щетиной лицо с воспаленными от недосыпа веками, говорило о долгой и тяжкой кочевой жизни. Русые, с обильной сединой, раскосмаченные волосы низко спадали на широкий, в глубоких морщинах лоб. Григорий растер снегом его обвисшие щеки, шею. Врезал ладонью пару раз по щекам. Он дернулся, хрипло застонал, медленно поднял голову, дико озираясь, повел глазами, задвигал плечами, силясь освободить связанные за спиной руки.
-Не старайся, ничево не выйдеть, дядя, -Григорий встал напротив, растопырив ноги и пристально всматриваясь в незнакомца, -у меня супонь крепкая, из яловой кожи. Ты хто будешь?– и выдернул кляп.
Тот поднял заблестевшие глаза, облизнул треснувшие губы:
-Дай мне, браток.., снега чуток, пересохло горло…
Григорий зачерпнул пригоршню снега и, едва поднес ее к лицу незнакомца, как тот вдруг резво вскочил на ноги, всем корпусом и головой шибонул Григория в лоб и бросился бежать, шумно ломая грудью сухой мерзлый кустарник.
Григорий отлетел в снег, но, быстро вскочив, догнал его не сразу, свалил ударом ноги, придавил в снег, поднес к горлу нож:
-Молись, с-сука! Последняя минута твоя!.. Кто такой?!! Где твой хозяин, Киселев где?!
Тот вытаращил белесые глаза, замотал головой, прохрипел:
-Нету!.. Нету… здесь никакого… Киселева! Сдох… Убит твой Киселев… давно…
-Как это… убит? – Григорий, едва переведя дух, внимательно всмотрелся в раскрасневшееся широкое лицо беглеца, -а… кого ж ты… стережешь-то?
Тот усмехнулся в мокрые усы, поднялся, сел, его круглые глаза живо блеснули:
-Это ты, товарищ… ге-пе-ушник, стережешь… меня в данный момент. А я…
Он дернул плечом, опустил голову, сказал сухо:
-Ладно, слово офицера. Твоя взяла! Веди обратно! Пришел ты… зачем? А впрочем…
Когда он сел снова на свое место, прислонившись к дереву, коротко спросил:
-Который
