Вот все, что я чувствовала. Эта извечная жажда не собиралась меня отпускать.
Я избавилась от ботинок, шорт и футболки. Я на секунду замешкалась, а потом сняла и трусики.
Вода ощущалась как ледник, тающий вокруг моих ног. Должно быть, Розалин услышала, как я от холода хватаю ртом воздух, поскольку она подняла глаза и, увидев, как я, голая, иду к ней по воде, засмеялась.
– Взгляните-ка, кто идет – сиськами трясет.
Я присела с ней рядом, затаив дыхание под ледяными укусами воды.
– Извини, – сказала я.
– И ты меня. – Она дотянулась и похлопала по моей коленке, как по бисквитному тесту.
Благодаря луне я четко видела дно – каждый камушек. Я взяла один: красноватый, круглый – гладкое водяное сердце. Я положила его в рот, желая высосать из него весь костный мозг.
Опершись на локти, я сползала, пока вода не сомкнулась над моей головой. Я затаила дыхание и слушала, как вода царапает меня по ушам, и мне хотелось как можно глубже погрузиться в этот темный шипучий мир. Но я думала о чемодане на полу, о лице, черты которого не могла разобрать, о сладковатом запахе кольдкрема.
Глава третья
Новоиспеченным пчеловодам рассказывают, что найти пропавшую матку можно, выявив сперва круг ее приближенных.
После Шекспира я больше всего люблю Торо. С миссис Генри мы читали отрывки из «Уолдена», и после этого я мечтала о том, как уйду в свой тайный сад, где Т. Рэй никогда меня не найдет. Я начала ценить мать-природу и то, что она делает с землей. В моем воображении она была похожа на Элеонору Рузвельт.
С мыслью о ней я и проснулась в то утро на постели из лозы дикого винограда. Над водой плыла дымка, и стрекозы, переливаясь синим, сновали туда-сюда, словно бы зашивали что-то в воздухе крупными стежками. Зрелище было столь завораживающим, что я на секунду забыла тяжелое чувство, которое носила в себе с тех пор, как Т. Рэй рассказал о моей маме. Вместо этого я находилась возле Уолденского пруда.
«Первый день новой жизни, – сказала я себе. – Вот он какой».
Розалин спала с открытым ртом, и с ее нижней губы свисала ниточка слюны. По тому, как ее глаза бегали под веками, можно было понять, что она видит сны. Ее распухшее лицо выглядело лучше, чем накануне, но в ярком свете дня я также увидела синяки на ее руках и ногах. Ни у кого из нас не было часов, но, судя по солнцу, мы проспали почти все утро.
Мне не хотелось будить Розалин, так что я вытащила из сумки картинку с Марией и прислонила ее к стволу дерева, чтобы хорошенько рассмотреть. На картинку вползла маленькая божья коровка и уселась прямо на щеке Святой Матери, превратившись в родинку. Я подумала о том, любила ли Мария бывать на природе, предпочитая деревья и насекомых церковным стенам.
Я легла на спину, пытаясь придумать историю о том, как моя мама могла заполучить картинку с Черной Марией. Ничего
В английском языке «королева» и «пчелиная матка» обозначаются одним и тем же словом «queen».
