очень озабоченным. Для Жербера это был удар, от которого его слепое доверие к Пьеру, возможно, никогда не оправится. У Франсуазы перехватило горло при мысли о маленькой потерянной душе, с которой он бродил по Парижу.
– Надо что-то делать, – нервно сказала она.
– Сегодня вечером я с ним объяснюсь, – сказал Пьер, – но что объяснять? Бросить его – куда ни шло, но такая бесполезная ложь…
– Она всегда бесполезна, когда открывается, – заметила Франсуаза.
Пьер строго посмотрел на Ксавьер.
– Что вы в точности ему сказали?
– Он мне рассказывал, как в пятницу они напились с Тедеско и Канзетти и как это было забавно; я сказала, что очень сожалею, что не встретила их, поскольку мы сидели взаперти в «Поль Нор» и ничего не видели, – ворчливым тоном ответила Ксавьер.
Она проявила себя тем более неприятно, что сама настояла провести всю ночь в «Поль Нор».
– Это все, что вы ему сказали? – спросил Пьер.
– Ну конечно все, – неохотно ответила Ксавьер.
– Тогда, возможно, это еще можно уладить, – сказал Пьер, глядя на Франсуазу. – Я скажу, что мы решительно были настроены пойти спать, но Ксавьер так огорчилась, что в последнюю минуту согласились бодрствовать.
Ксавьер скривила губы.
– Он может поверить, а может и нет, – сказала Франсуаза.
– Я сделаю так, что он поверит, – сказал Пьер, – у нас то преимущество, что до сих пор мы никогда его не обманывали.
– И то верно, ты святой Иоанн Златоуст, – сказала Франсуаза. – Ты должен попытаться увидеть его немедленно.
– А тетя? Тем хуже для тети!
– Ну нет, мы заедем к ней в шесть часов, – нервно сказала Франсуаза. – Необходимо заехать, она нам этого не простит.
Пьер встал.
– Я позвоню ему, – сказал он и ушел.
Стараясь сохранить самообладание, Франсуаза закурила сигарету; внутри она дрожала от гнева, невыносимо было представлять себе Жербера несчастным, причем несчастным по их вине.
Ксавьер молча теребила волосы.
– В конце концов, не умрет же он от этого, бедный мальчик, – с немного наигранной заносчивостью заметила она.
– Хотела бы я видеть вас на его месте, – резко ответила Франсуаза.
Ксавьер смутилась.
– Я не думала, что это так важно, – сказала она.
– Вас предупреждали, – возразила Франсуаза.
Воцарилось долгое молчание. С некоторым ужасом Франсуаза взирала на эту живую катастрофу, исподтишка вторгавшуюся в ее жизнь; это Пьер своей оценкой, своим уважением разрушил барьеры, в окружении которых держала ее Франсуаза. Теперь, когда она вышла из повиновения, куда все это приведет? Итог дня уже был похвальный: гнев владелицы отеля, наполовину пропущенный вернисаж, тревожная нервозность Пьера, ссора с Жербером. Да и самой Франсуазой овладело беспокойство, поселившееся неделю назад; быть может, именно это более всего ее пугало.
– Вы
