наш путь, – ответил я спокойно, но все же заметил, что она уловила в моем голосе некую встревоженность.
– Ты там что-то увидел? – продолжала она допытывать меня.
– Конечно, увидел. Целое змеиное логово.
– И все?
– И все, – ответил я, чувствуя раздраженность от ее допросов. – Бой, догоняй, – крикнул я, обернувшись назад.
И тут я заметил, что он начал прихрамывать на переднюю лапу. Мы остановились и подождали, пока он нас догонит.
– Что такое? – спросил я у него, присев на корточки. – Дала о себе знать рана, полученная в бою?
Я взял его лапу в руки и, осмотрев ее, нашел следы укуса. Но не собачьего, а змеиного.
– А, вот что тебя беспокоит.
– Что такое? – спросила Соня, также присев на корточки.
– Змея укусила его, поэтому он и взвыл от боли, – ответил я спокойно.
– И что теперь делать? – спросила она растерянно, а потом добавила. – Нужно ведь яд из его лапы высасывать. А то…
– Что «а то»? – перебил я ее.
– Может умереть, – сказала она беспокойным голосом.
– Успокойся, все в порядке. Змея – неядовитая, – сказал я уверенно.
– А ты откуда знаешь? – не успокаивалась Соня.
– Да я много раз встречал змей в лесу, меня еще с детства отец учил отличать ядовитую от неядовитой. Поэтому здесь я точно уверен, с Боем все будет хорошо, похромает немного, и все пройдет.
Соня успокоилась и погладила Боя по голове, отчего он закрыл глаза, получая удовольствие. Я похлопал его по спине и встал.
– Идем, – сказал я, кивнув Бою.
Мы двинулись дальше. Дорога пошла в гору, выводя нас из этих джунглей, которые оставили в моей голове неприятные воспоминания. Это был просто ужас – то, что было увидено мною в машине. Когда змеи расступились, я заметил детское кресло на заднем сиденье, и все бы ничего, но в нем была мумия маленького ребенка. Она была в сидячем положении, пристегнутые ремни крепко держали ее в этом кресле, которое стало последним пристанищем для этого малыша. Видно было, что машина побывала в аварии. Она была помята со всех сторон, а, следовательно, можно предположить, что автомобиль съехал на обочину и перевернулся несколько раз. Что случилось с водителем и пассажирами, если они были в машине, можно было только догадываться. Внутри автомобиля других тел я не заметил, только куртка висела на переднем сиденье. Что стало со взрослыми? Водитель после аварии точно остался в машине, не вылетел из нее, так как стекла в ней не были выбиты, лишь покрылись паутиной. Но куда он подевался потом? Почему оставил одного малыша в этой искореженной груде металла? Родители никогда бы не бросили своего ребенка, в каком бы состоянии их дитя ни было. По крайней мере, нормальные родители. Поэтому для меня это была загадка, что могло случиться со взрослыми, и она мне не давала покоя. Я очень любил детей и прекрасно с ними ладил, переживал, когда слышал плохие новости с их участием. Был неравнодушен и воспринимал
