и трепеща, стараясь удержать этот запах как можно дольше в своем сознании.
Антон привез всяких вкусностей, а так же денег.
– Вам что, разрешают ходить по магазинам? – недоверчиво спрашивает он.
– У-гу, – я сладко потягиваюсь в его объятиях, и отвечаю:
– Разрешают.
– Странные порядки, – почему-то удивляется муж.
– Ты не доволен? – поднимаю голову с подушки и смотрю на него.
– Нет-нет, – торопится он. – Я рад, что могу побыть с тобой, – и снова прижимает меня к себе.
– Привези Киру в следующий раз, пожалуйста, – через полчаса я опять повторяю свою просьбу. – Ей уже восемь и она все поймет. Наша дочка умница!
– Хорошо, – соглашается муж. Но сердце мое как-то странно заныло и, наверно, виной тому был опущенный взгляд Антона.
Трое суток пролетели, будто и не бывало. Муж уехал, обещая свидание с дочкой через пару месяцев, а я вернулась к своей жизни в колонии.
Дни шли, довольно рутинные и однообразные. Ничего не происходило. Но на душе почему-то скребли кошки, и нехорошее предчувствие не давало покоя. И оно меня не обмануло. Через неделю после свидания с мужем Макс предпринял очередную попытку «соблазнения». Он подкараулил меня у магазина, видимо специально ждал. Затушив окурок о землю и метким броском отправив его в урну, мужчина вальяжно шагнул навстречу, перегородив дорогу.
– Здорово, – меня обдало запахом дешевого табака.
– Здоровались уже, – я попыталась обойти препятствие, возникшее на пути.
– Не спеши, красавица, – он осклабился, а глаза влажно блеснули. Макс явно для храбрости пропустил стакан.
– Что надо, – довольно грубо сказала я. Он воровато зыркнул по сторонам.
Я знала, что они с бригадиршей получили разрешение на переезд в поселок и сразу после их венчания, которое должно было состояться в местной часовне, планируют освободить койки в своих общежитиях. Оба, как тут принято, собрались устроить проводы и мне шепнули, что Макс уже «пригласил» нескольких женщин на свой мальчишник. Застолья, тем более со спиртным, официально в колонии были запрещены, но, несмотря на это, некоторые умудрялись пронести алкоголь из-за периметра, причем в любом количестве.
– Ты это, – он нагло ухмыльнулся, – приходи сегодня к нам в хату. Я с комендантом договорился, пропустит.
– Зачем? – вопрос был задан для проформы. Мы оба знали, что он хочет.
– Придешь?
– Тебя сразу послать, или так поймешь.
– Любишь ломаться? – он начал злиться. – Так я заплачу. Сколько? – он достал несколько крупных купюр из внутреннего кармана ветровки. – Сколько ты хочешь? Две, три штуки. Может пять?
– Хочешь, я сама заплачу, что бы ты уже отстал? Тебе о будущей жене думать надо, а не других баб соблазнять, – добавила я.
В его глазах промелькнула тоска и обреченность.
– Я может и передумал жениться на Ирке, –
