со столика флакон шампуня и, не оборачиваясь, метнул его Доре в руки.
– Спасибо. Иначе эту немецкую заразу ничем не отмоешь.
– Насчет заразы поосторожней, – проходя мимо, негромко бросила брюнетка, бывшая прекрасная дама, за прошедшее с момента окончания съемок время уже успевшая переодеться в малиновое кимоно.
– А разве тут кто-то что-то сказал? – невинно округлил глаза испанец, – прекрасный лак… наипрекраснейший! Ничего его не берет, кроме наипрекраснейшего немецкого шампуня, после которого вся голова чешется, – закончив говорить, он нежно улыбнулся брюнетке и ткнул Доре кружкой, – ведь так?
– Угу, – облепленный хлопьями пены, нечленораздельно промычал мужчина, – лей, давай!
Из двери фургона высунулась костюмерша.
– Быстрее сдавайте костюмы.
– Пардон, мон шер, – испанец всунул кружку Жану в руку, – но это меня.
– Ты что?! – попытался выпрямиться Доре, – не можешь?…
– Нет! Никогда и ни за что! – пылко воскликнул испанец, – если женщина ждет… Сам лей!
– Черт! Мерзавец!..
Не разлепляя глаз, Жан бестолково ткнул кружкой мимо бадьи.
– Давай, – женщина забрала у него кружку, – нагнись пониже.
– Спасибо.
Испанец подхватил с лавки одежду и скрылся за полосатым полотнищем, закрывающим вход в раздевалку.
– Ты когда домой собираешься?
Закончив мыться, Доре вслепую нащупал полотенце.
– Завтра, ночным.
Женщина повесила кружку на место, присела к столу и кокетливо подправила короткие, черные как смоль волосы.
– А билет уже взял?
– Нет, конечно. Разве с нашим можно что-нибудь знать заранее…
– А если билетов не будет?
– Будет… уж один-то всегда найдется. Я не гордый, могу и третьим классом. В крайнем случае, поеду с пересадкой.
Промокая полотенцем волосы, мужчина краем глаза наблюдал за вышедшим из кабины испанцем. Теперь вместо рейтуз и бархатных штанишек на нем красовались серые чесучовые брюки, а на ногах – такие же серые, в тон брюкам, летние ботинки на толстой желтой подошве.
– Тебе слить?
– Давай.
Дождавшись, когда испанец нагнется, Доре поднял бадью и молча опрокинул её содержимое ему на спину.
Испанец придушенно взвыл, нырнул головой вниз и уперся руками в днище таза.
– Вы что?!.. – накрытая веером брызг, неожиданно тонким визгливым фальцетом заорала брюнетка, – ненормальные! Халат намочили! Нет, вы только посмотрите! – она возмущенно взмахнула в воздухе намокшими салфетками, – кретины!
Доре аккуратно поставил опустошенную бадью на землю.
– Ты, … … …! – вмятый в таз испанец попытался выпрямиться, но хлынувшая за пояс вода согнула его обратно, – … …!
– Да ладно тебе.
Жан широким жестом накрыл
