Черт с тобой, – Марго нервно сморгнула и бросила на столик пудру, – только съемки начнутся не раньше декабря.
– Ничего. До декабря мы как-нибудь продержимся.
Собрав свои вещи, Доре направился к раздевалке.
– Не сомневаюсь…
Женщина отвернулась от испанца и, почти не скрываясь, проводила спину актера долгим голодным взглядом.
– Не советую.
– Что?!..
– Просто не советую, – неожиданно спокойно заговорил испанец, – с ним эти номера не проходят.
– Он что, гомик?
Мужчина придушено фыркнул.
– Не больше меня.
– Тогда почему?
Испанец выразительно пожал плечами.
– Только не говори мне, что он не может.
– Ну что ты, моя прелесть, конечно может. И лучше всего со шлюхами. Да и с теми ведет себя почти по-приятельски. Увы, малыш, но зажигает он только на сцене.
– Ну, это поправимо.
Испанец склонился ниже, нежно улыбнулся отражению.
– Марго, брось. Поверь старому другу, что здесь рыбы нет. Хоть он и красив, как греческий бог, но пыла у него больше, чем на две недели, еще, ни для кого не хватало. Да и с воображением тоже слабовато. В Париже он всех приглашает в один и тот же ресторанчик на Монмартре, потом провожает домой и…
– Слушай, ты! – окончательно выведенная из себя, бешено прошипела Марго.
– Ладно, не злись, моё дело предупредить. Хотя… – испанец склонился ещё ниже, почти щека к щеке, – ты настолько неотразима, что я, возможно, не испугался бы твоего Дюпона…
– Дурак! – Марго резко встала, – отцепись же ты, наконец, и дай мне переодеться!
– Браво, о, несравненная! – проваливаясь ниже, испанец чуть ли не распластался перед ней в глубоком поклоне, – ты неповторима! Не иметь мне больше ни одного контракта, если вру!
Марго одним махом смела с лавки ком вещей и скрылась в ближайшей раздевалке.
– Везет же дуракам! – выпрямляясь, сообщил зеркалу испанец, – только хотел бы я знать, а кто же здесь дурак, а?
За окнами вагона проносилась ночь. В сгустившемся сумраке мелькали черные бесформенные массы деревьев, матово поблескивала трава. Поезд прогрохотал по мосту, и внизу промелькнула серебристая лента реки.
Кондуктор проверил билеты, патруль – документы. Пассажиры угомонили взбудораженных посадкой детей, распихали багаж, поужинали и теперь спали, кое-как разместившись на жестких вагонных полках.
В сонной, душной темноте вагона медленно, как зеркальные карпы в королевских прудах, шевелились сны.
Жан тоже спал, неудобно свернувшись на слишком узкой и короткой для него полке. Во сне ему снилось, что он не спит. Там, во сне, он сидел на своем месте в углу вагона и смотрел в окно, почему-то не закрытое светомаскировочной шторой.
За
