грязную посуду.
Это был единственный способ вырваться из комнаты в кухню, где можно было хоть немного прийти в себя, глотнуть воды из-под крана и переварить услышанное и увиденное.
– Ничего, ничего, оставьте! – бросила мне через плечо женщина-Весна, но через секунду уже забыла обо мне, подхваченная в танце кем-то из мужчин.
Я дружелюбно кивнула: мол, ничего, я помогу – и вышла с тарелками в кухню. Свалила их в раковину, открыла кран, налила себе полный стакан холодной воды.
И снова услышала тот же вопрос. Только на сей раз голос принадлежал тому, кого называли Пашей:
– А вы кто? Что-то я вас раньше здесь не видел…
Он прошел к окну, открыл форточку, закурил, разглядывая меня сквозь синие струи ядовитой «Примы».
– Приехала на несколько дней, – пояснила я. – У меня здесь недалеко семинар…
– А откуда? – не унимался он.
– Я уже все объяснила хозяевам. Спросите у них, – устало ответила я. – Или вы хотите посмотреть мой паспорт?
Он смутился:
– Ну что вы. Извините…
Я тоже решила кое-что уточнить для себя и спросила:
– А вы, наверное, рассказывали о будущей Олимпиаде?
– Конечно! – улыбнулся он. – О чем же еще говорить? Сейчас для всех это событие номер раз!
– Да, номер раз… – иронично сказала я. – Говорить – не делать. Говорить можно обо всем, о чем угодно. Например, о войне в Афганистане…
Он насупился.
– А что о ней говорить? Мы выполняем свой интернациональный долг.
– Мы? Свой? Долг? Вы кому-то должны? Это просто вторжение в чужой дом! – сказала я.
– Но там геройски гибнут наши парни! – воскликнул он и посмотрел на меня с открытой неприязнью.
– Да… Но они гибнут ни за что… – сказала я и вышла из кухни.
Не слышала, что он крикнул вслед.
Не знала, куда мне деться в этом гвалте, ведь в моей комнате на кровати целовалась какая-то парочка.
Подумала, что единственное место, где я могла бы пересидеть эту вечеринку, – детская комната, где спит девочка.
Пошла туда. И с ужасом обнаружила, что дверь открыта и там тоже толпится захмелевший народ.
Посмотрела на часы: полдвенадцатого!
Я бросилась в зал. Там в полумраке танцевали парочки.
У окна стоял тот, кого следовало бы называть отцом. Перед ним извивалась под музыку рыжая женщина. В темноте не разглядела ее лица, но знала наверняка: это – та самая тетя Зоя.
Я бросилась к нему:
– Где Вероника?
Он посмотрел на меня так, как будто видел впервые.
– А-а, Верка? – промямлил неспешно. – Наверное, гоняет во дворе…
Я заметила, что он еле держится на ногах.
Странно. Как это все было странно…
Совсем не похоже на то, что я могла себе представить.
Я
