такой же, как вы – в плечах, только живот… ну… выпирает.
– Лицо?
– Ну… Обычное. Как принято у арабов – борода длинная, усы бреет. Глаза у него широкие, как у таджика.
– Шрамы есть?
– Нет. Видимых – нет.
– Он живет в Лакшаре или просто приезжает туда, как ты думаешь?
– Наверное, приезжает. Я его видел в мечети только два или три раза, потом он исчез.
– Хорошо. Андрей, послушай, сейчас у тебя выбор: все будет зависеть от степени сотрудничества с нами. Твоя помощь ограничивается простыми ответами – и ты получаешь минимально возможный срок, хорошие условия и досрочное освобождение. Сотрудничаешь более активно – и начинаешь жизнь с чистого листа. Ты ведь наш, русский парень, Андрей, поверь мне – лучше умереть героем, погибнуть за Родину, чем жить, как бездомный бродяга. Ну же, отвечай.
– Я никуда не поеду.
– Ты умный парень, все понял. Ну как – в тюрьму?
– Есть еще один вариант, – впервые Андрей поднял глаза на подполковника.
– Ну? Интересно?
– Вернуть меня в Израиль. Там бы уже все закончилось.
– Нет, Андрей, не думай так легко отделаться от Моссада.
– С ними легче. У них не отменили смертную казнь.
– Да. Трудно с тобой, Коренев, очень трудно. Помоги же нам.
И вдруг Андрей быстро и покладисто ответил.
– Ладно.
Дальше все произошло мгновенно и неожиданно.
С грохотом упал и перевернулся стол, стул из-под Горелова вырвало со страшной силой. Его помощник не успел опомниться, как Андрей был уже возле двери.
И помощник выхватил из наплечной кобуры пистолет.
– Нет! – закричал Виталий Степанович, неуклюже поднимаясь. – Включи сигнализацию, живо.
Андрей был уже в коридоре. Там, внизу, ждала охрана, вооруженная автоматами. Андрей надеялся только, что он умрет быстро, без длительной агонии в реанимационной палате.
Он приближался к лестнице, когда неожиданно впереди с металлическим лязгом упала решетка, отсекая его от остального мира. Там, снаружи, появились сотрудники, из лифта показалась охрана, а Андрей, оскалившись, тряс и тряс решетку, словно рвался к ним.
Внезапно он обернулся.
Оба его собеседника приближались к нему. Виталий Степанович потирал ушибленный локоть, а его помощник сжимал в руке пистолет.
– Убери оружие, – спокойно велел Виталий Степанович. – Он только этого и добивается. А ты, Андрей, успокойся, наш разговор не окончен. Пойдем.
– Убейте меня, или я убью вас, – прорычал, оскалившись, Андрей.
– Не обязательно нас убивать. Думаю, что мы и так договоримся. Заходи в кабинет, не показывай всему управлению свою дурь. А ты, Иннокентий Петрович, разблокируй дверь и отпусти конвой, потом можешь быть свободен. Заходи, Андрей, не отнимай у меня время.
Помощник Виталия Степановича хотел что-то сказать, но увидел только, что его шеф хладнокровно повернулся спиной к Андрею и, чуть прихрамывая, первым вернулся
