нежно бардовые сполохи рождающегося заката.
****
Хаитское княжество. Замок на Серебряной Поляне
Длинный, дубовый стол, ломился от всевозможных яств, выращенных фермерами-Хаитами. Здесь был мёд. Свежее, козье молоко. Мягкий, пахнущий пряностями сыр, а посреди стола, томился пузатый котелок с бульоном из дюжины кур, приправленных чесноком и шафраном. Источал сладкие ароматы, дымящийся, едва вынутый из печей хлеб, в сосудах плескалось игривое, полусладкое вино, только вот гостям, собравшимся в этот вечер в княжеской зале, явно не доставало аппетита.
Сам Князь Ардан Красный из старинного рода ЛаМэев, слегка нахмуренный в этот поздний час, сидел во главе стола.
Рядом с ним, уныло работая челюстями, поглощал свою порцию ужина, ровный как жердь, оружейный мастер Серебряной Поляны, Дакус Рудли.
Тюдор Малодушный, король Вермонта и Салхэма, в плаще, украшенном узорами из бардового злата, восседал на высоком стуле, с другой стороны стола.
Лишь слегка пригубив вина, Его Величество, терпеливо ждал начало трудного разговора.
Отец Торже, запил кусок тёплого хлеба молоком и заметив, что все взгляды сосредоточены на нём, неловко закашлялся. Князь Ардан, в нетерпении даже подскреб пальцами свою густую бороду. Похоже, все были крайне озадачены происшедшим, но отец Торже, прекрасно понимал беспокойство этих людей, поэтому проглотив последний кусок, он заговорил.
Торже не мог поведать нечего нового о состояние наследниц престолов, двух соседствующих держав, равно как и не мог дать хоть сколь нибудь благоприятных прогнозов на их счёт.
И всё же, утверждать, что отец Торже даром ел хлеб в княжеском замке, было бы неправильным и опасным. Мало кто знал отца-настоятеля в лицо, но легенды об этом небольшом человеке, ходили по всему континенту.
Будучи отцом-основателем Нефритовой академии ядов, этот маленький хитрый хаитянин, считался едва ли не опаснейшим человеком всего восточного Шакатана.
Ходили слухи, что злопыхатели неоднократно пытались отравить Торже, только их многочисленные попытки, всякий раз оборачивались провалом.
Правда, встречались и такие, кто утверждал, что не все отравления известного настоятеля следует связывать с его недругами, ибо отец Торже, известный как большой экспериментатор, нередко собственноручно принимал небольшие порции яда, желая развить к ним природный иммунитет.
Хаитские сивуши, также ставили ему в вину, служение богине ядов, Гекатте, но улыбчивый старец, всегда благоразумно отмалчивался, не желая вступать в долгую полемику с хаитскими мудрецами от религии.
Голос отца Торже звучал мягко и убаюкивающе, выдавая в настоятеле, черты истинного оратора, привыкшего изъяснять ход своих мыслей прямо и незамысловато. Но было в его обволакивающем голосе нечто такое, что должно быть
