исполнена до следующего рассвета. Будь осторожен, здесь повсюду рыскают равнинные крысы, мы их здорово потрясли, раз они тратят столько сил на нашу поимку.
– За тех, что попадутся мне на пути, можешь не волноваться, – заверил Абаллох, рассматривая крупные снежинки, застывшие на бурой, глинистой почве.
Мысленно он уже прочерчивал наикротчайшую черту между Пиком Дамтура и южной оконечностью «Белой стыни», где следовало начинать первые поиски барбаситов.
– Увидимся, император коли будет воля нашего божественного отца. Пусть Шагал благословит тебя своей мудростью, ведь лишь от тебя зависит, что станет с нашим общим народом.
– Не только от меня, – заметил Абудиафат, мрачным, бесцветным голосом. – Нас всем предстоят забавы, о которых мы не просили.
*****
В княжеском шатре, устланном меховыми шкурами, стоял тяжелый аромат ароматических свечей. Принцесса с княжной не без удивления следили за тем, с каким усердием старая нищенка расправлялась уже с третьей предложенной ей тарелкой рагу. Куски овощей, выпрыгивали из её беззубого рта, украшая дородные меха затейливыми узорами.
Принцесса, для которой не были в новинку причуды её давнишней подруги, улыбалась. Хотя уголки её губ и свидетельствовали о некотором напряжении, в остальном, она вполне поддерживала молодую княжну. Тем более, что девушкам уже удалось выяснить, что в их заботливые объятия на сей раз попала не одинокая пастушка, одичавшая на безлюдье а вполне настоящая гадалка, коротавшая свой век в глухой чаще, посреди поражённого гнилью леса.
Может данная сказка и не произвела бы должного впечатления на девушек, не зайди речь о предсказаниях, которые манили неокрепшие умы с той же чудовищной непреодолимостью, с которой водопад вбирал в себя зазевавшиеся суда. Кто ж из невест, какому сословию их не отнеси, не мечтал тайком, хоть одним глазом взглянуть на сюрпризы, уготованные капризной судьбой или вглядеться в смутное отражение будущего жениха. Есть вещи, перед которыми не в силах удержаться даже принцессы, пускай на деле стоимость этих самых вещей, не будет равняться грязной, уличной пыли.
Хаиты полагают, что слово может быть бесценным, а может и не иметь цены вовсе, и его цена может возрасти в зависимости оттого, что именно тебе хочется услышать. Старуха, довольно похрюкивая, утопила свой горбатый нос в тёплой похлёбке, поглядывая на девушек из под грязного капюшона, на котором вызывающе болтался репей.
Наконец, громко икнув, она отставила на пол пустую деревянную миску и оглядела шатер хитроватым ленивым взглядом, чёрных бусинок. Её глаза, скорее напоминали глаза куницы, собравшейся поведать молодым курочкам пару леденящих кровь историй. Историй из разряда тех, о которых они могли мечтать бессонными ночами в своих душных опочивальнях, но на которые не за что не согласились бы в повседневной жизни, при свете дня.
Ночь нашёптывает такое, на что у «дневных людей»
