Жан-Люк слушал, а бош говорил. Я напрягла слух, чтобы уловить слова:
– …саботаж… допрос…
Merde! Что происходит? Бош выглядел очень серьезным.
Вдруг он обернулся и посмотрел прямо на меня.
– Вы что-то хотели, сестра?
– Мне нужно измерить температуру у пациента. – Трясущейся рукой я достала градусник из верхнего кармана и протянула его, как бы подтверждая свои слова.
Жан-Люк посмотрел на меня, его глаза округлились от удивления. Он не пожелал мне доброго утра, как обычно, а просто открыл рот. Мне бы очень хотелось удивить его поцелуем, но вместо этого я подошла ближе и положила градусник ему под язык. Бош посмотрел на нас и вздохнул так, словно ему наскучила вся эта больничная рутина.
– Я думал, ваш пациент сегодня выписывается, – он обратился ко мне.
– Так и есть.
– Тогда зачем вы измеряете у него температуру?
Я ненавидела бошей, говоривших на французском, еще больше тех, что на нем не говорили.
– Так положено, – соврала я, пытаясь сделать свой голос твердым и равнодушным. – Я просто проверяю, что нет никакой инфекции, прежде чем отпустить его.
Я шепнула Жан-Люку:
– Вы выглядите усталым. Уверены, что готовы выписаться сегодня?
Бош посмотрел на меня.
– Он будет в порядке. Ему только надо вернуться к своей функции.
К своей функции? Иногда мне хотелось смеяться над тем, как они говорят. Я отвернулась и посмотрела на Жан-Люка, но его взгляд метался по комнате, не останавливаясь ни на чем определенном. Я опять заговорила, пытаясь вести себя храбрее, чем было на самом деле:
– Ваша нога только начинает восстанавливаться. Вам надо быть осторожнее.
На этот раз он посмотрел на меня и кивнул, но я почувствовала, что он просто хотел выбраться из этого места, не важно, лучше ему или нет.
Бош наклонился вперед и уставился на Жан-Люка.
– Это точно. Будь осторожен. Мы не можем допустить еще один такой несчастный случай. Мы просили хороших работников, а не людей, которые не могут даже нормально держать лом. Возможно, проблема в твоей инвалидности. Твоя травмированная рука недостаточно сильная, чтобы управляться с такими тяжелыми инструментами. Может, нам следует послать тебя в один из трудовых лагерей в Германии, где работа не требует особых навыков.
Жан-Люк закашлял и вытащил градусник. Я забрала его, встряхнула и снова положила ему под язык. Когда я убирала руку, то позволила своим пальцам коснуться шершавой, неровной кожи, которая превратится в шрам.
Бош снова обратил на меня внимание и сощурил глаза:
– А вы всегда так хорошо заботитесь о своих пациентах, сестра?
Я ничего не могла поделать – мои щеки вспыхнули.
Он засмеялся.
– Ха, кажется, я
