руку, и кончики её пальцев оказались точно на уровне порога. Форнакс, казалось, сейчас взорвётся. В мгновение ока он начал распухать, пока огонь не заполонил всю комнату, превратив её в шипящую жаровню, и остановился лишь у открытой двери. Было такое чувство, словно кто-то из глубины помещения выпалил по стёклам из огнемёта. Изида не убирала руку до тех пор, пока огненная буря не сбавила силу и не обратилась в маленький танцующий огонёк Александрийского пламени.
Торжествующий хохот наполнил помещение:
– Моя сила поглощает! Моя сила сжигает! Моя сила – сверхчеловечна!
Изида перевернула руку. Кончики пальцев покраснели, но ожогов не было.
– Во всяком случае, он – не иллюзия.
Они вошли в сокровищницу.
Фурия озабоченно нахмурилась, а Финниан принялся в тревоге оглядываться.
– Но почему там внутри ничего не сгорело? – спросил он. – Вся эта ерунда невредимо лежит на своих постаментах.
– О да! – ликовал опять Форнакс. – Александрийское пламя само определяет, кого и что ему уничтожить, – и, слегка понизив голос, добавил: – Боже упаси, никакой макулатуры – этого добра я объелся! Книги, свитки, папирусы – ничто из этого мой огонь не повредит. – Потом, словно опомнившись, что вследствие своего признания он станет менее страшен, он указал пылающим перстом на Финниана: – Но тебя, тебя я спалю до вонючих останков, человече! А эти две будут гореть, аки ветви сухие. Ибо я есмь Форнакс, молния богов!
– Да ты просто хвастун! – парировала Фурия.
От следующего удара в ворота зазвенели склянки на полках. В надежде, что Изида что-нибудь придумает, Фурия решила потянуть время. Может быть, ей удастся отвлечь Форнакса.
– Для того, кто позволяет себя поймать и посадить под замок, что-то ты больно задаёшься! – крикнула она огненному существу. – Сколько ты просидел в этой дыре? Пару месяцев?
Форнакс выстрелил в потолок, словно гейзер. Вертикальное пламя окутало его огнедышащим столбом.
– Да неужели лет?
– Не дерзай насмехаться над кончиной целой эпохи, презренная! – вскипел он. – Закат Древнего Востока, опустошение ценного собрания рукописей! Я спалил в десять тысяч раз больше, чем всё, что ты прочла, ничтожная библиомантка!
Она не успела возразить, а за воротами на другом конце зала раздался вопль. Вначале Фурия решила, что это Мардукова банда, прорвавшая блокаду, но потом из одного крика родилось мощное крещендо многоголосого рёва, отдававшего болью и страхом смерти.
Под стеклянным куполом раздалось бульканье, как если бы из бутылки допивали остатки жидкости, и несколько секунд подряд казалось, что там, наверху, скрипят оконные рамы под натиском нового, невиданного напряжения.
В следующий миг крики резко прекратились, и над залом установилась устрашающая тишина. Фурия слышала только собственное дыхание в сопровождении бешено колотящегося сердца. Форнакс сморщился до фитилька величиной с ладонь и запрыгнул обратно в свою чашу.
– Что это было? – обескураженный
