Скуди, предугадывая новые издевки, ждущие его от этого конгениального соседства.
Переступив порог, парень планировал прокрасться в свою убогую комнатушку незамеченным. Но не тут-то было.
Дядька жир-трест разминал кулаки, стоя посреди гостиной. Бернадет в нарядных бигуди, в сверкающем, только из химчистки, пеньюаре и пончо, поверх плеч, сидела на диване и дотачивала до идеала наманикюренные ногти. Прихрамывая и спотыкаясь о ковер, Джесси кое-как доковылял до кухни, выкладывая на стол заработанные деньги, стараясь никого не компрометировать своим присутствием в жилище.
– Здороваться тебя не учили по приходу, болван?
– Добрый вечер, дядя Шенон, добрый вечер, тетя Бернадет, – быстро проговорил Джесси.
Сирота никогда не называл опекунов иначе. Они были чужими для него, как и он для них. Возможно, если бы его взяла другая приемная семья, то смогла или, по крайней мере, попыталась дать хоть толику пресловутого родительского тепла. Джесси не знал ничего о своих биологических родителях, но думал, что, какими бы последними словами их не клеймили, они бы все равно были лучше, чем Скуди.
– Вот нахал! – возмутился толстяк, вопреки плохим предчувствиям, не став раздувать спор, расслабленно усевшись в кресло напротив телевизора.
– Опоздал-то как, – заметила мачеха, вышкирив белые клыки.
– Так, снегу-то сколько нападало, – тихо проронил паренек в оправдание и поспешил улизнуть с поля зрения к себе наверх, даже не попытавшись попросить объедков с ужина.
В прихожей внезапно зазвонил стационарный телефон, вторгаясь яростным дребезжанием в гнетущую атмосферу тяжелой тишины.
– Что за чертовщина… только ведь уселся… – рассерженно и медлительно поднимался мистер Скуди, чтобы ответить.
Бернадет навострила слух.
– Предупреждал же всех «звоните днем!»
Занятость дядьки дала Джесси фору безбоязненно и безболезненно смыться.
Шенон снял трубку:
– Да! Кого-кого? Оэна? А кто вы такой? – гавкал в телефон хозяин дома. – Я-то? Что? Я его опекун, официальный представитель интересов! Как вы смеете мне дерзить, шарлатан! Кому понадобился этот мальчишка? Я вызову полицию! Вы обязаны говорить со мной, как с опекуном! Я содержу этого…
Джесси вдруг остановился, на полступени не добравшись до сокровенной двери, которую можно было запереть с внутренней стороны и никого не видеть и не слышать.
– Кто это? – Джесси слетел с лестницы как сумасшедший, у него под кожей, будто фейерверки лопались, к кадыку подступили режущие рыдания от страха, что его вера не оправдается.
– Не звоните больше на этот номер, – сказал в трубку мистер Скуди, жестко отпихнув паренька к стенке. – Или у вас там всех в вашей «Мастерской» будут серьезные проблемы!
– Со мной хотели поговорить? Кто? – забыв о последствиях, потребовал Джесси, когда дядька с грохотом саданул трубкой, сперва
