остальных неучтённых душ того же мужика. Брали, не отказывались, почитая, вероятно, и это за чудо Бога. Вот, например, известно, что в конце XV века Успенский монастырь на Волоке Ламском, насчитывающий примерно 400 иноков (нахлебников), владел 51 селом с числом жителей порядка 11,5 тысяч. Эти деревни содержали 300 голов крупного рогатого скота, ежегодно приходилось заготавливать до 65 тонн сена, больше 50 тонн пшеницы. Вот подлинные слова преподобного Иосифа Волоцкого (из того самого монастыря в Волоке Ламском), ученика Пафнутия Боровского, сказанные им на Соборе 1503 года:
«Если у монастырей сёл не будет, то как честному и благородному человеку постричься, а если не будет доброродных старцев, откуда взять людей на митрополию, в архиепископы, епископы и на другие церковные властные места? Итак, если не будет честных и благородных старцев, то и вера поколеблется».
Вернёмся к началу его речи и к её концу: «Если у монастырей не будет сёл…, … то и вера поколеблется».
Противником Иосифа был его ученик, Нил Сорский, который здраво говорил, что монастырям не подобает, да и неприлично владеть сёлами, поскольку чернецы должны жить в пустынях и кормиться своим рукоделием. Но вопрос решился прозаически просто: если, мол, в Греческой Церкви не было запрета на владение недвижимостью и имениями, а то же самое было и при святых Владимире и Ярославе, а, тем более, даже неверные ордынские ханы не трогали собственности епископов и иноческих обителей, то что говорить, значит – это от Бога, и покушаться на отказ от собственности не следует, во избежание Божьего гнева. Вот так и победил на Соборе другой здравый смысл в отношении собственности монастырей. Логика абсолютно неубийственная. Если…, то…
Это, завладение недвижимостью в виде крестьянских сёл и деревень, продолжалось постоянно. Я приведу один из примеров с упоминавшимся выше патриархом Никоном, известным любителем попользоваться чужим трудом. В 1656 г. Никон уничтожил коломенскую епархию и полностью присоединил её к своим владениям, хотя к этому времени у него уже было в собственности 25000 крестьян. Как говорит Павел Алепский, Никон в год имел доходов до 20000 рублей. С одних только московских церквей он получал до 14000 рублей, присваивал и часть доходов Троице-Сергиевой Лавры. Он имел во владении шесть монастырей, с которых ежегодно получал 35 ведер лучшего вина, 18 ведер мёда, 30 ведер уксуса, 50 пудов свежего масла и 50 ведер сливок, хотя непосредственно в своём хозяйстве имел 36 коров. Обслуживали его хозяйство 22 слуги. Кроме этого он получал с монастырей и рыбную продукцию: 50 сёмг, 20 белуг, 70 стерлядей, 150 свежих щук, другой рыбы 2250 штук, 400 штук копчёной рыбы, да по 30 пудов икры. В его конюшне находилось 11 лошадей.
Кроме всего этого Никон очень любил украшения. Его риза и ряса сияли всеми цветами радуги. Он в таком количестве использовал для украшения своей богослужебной одежды (жемчуга, драгоценных камней, золота, серебра), что, несмотря на свою силу, не мог вынести её тяжести и во время богослужения сменял на более лёгкую.
Зачем же себя кормить своим трудом?
