style="font-size:15px;"> – Ну, как живёшь? – а голос её был прежним…
– Пелагея, ты откуда? Зачем? – Таню переполняли вопросы, недоумение, она сначала хотела получить ответы от цыганки.
– Если что сильно понадобится, всё можно. Я на тебя глянуть захотела, давно, чай, не виделись… – ответила Пелагея, ничего не прояснив. Таня молчала, и старуха продолжила:
– Вижу, вижу… Ты хорошо сделала, что с мужем поехала, тем от беды его убережешь. Мне бы передать кой-чего тебе надоть…
– Важное?
За спиной у цыганки, слева, появилась тень, сгусток темноты, старуха вздрогнула и, словно опасаясь, что её услышит кто-то чужой, понизила голос, стала жаловаться:
– Совсем я старая стала, глаза ничего не видят. Вот на костыле моём кто-то знаки вырезал, а я и понять не могу, что. Ну-ка глянь, у тебя глаза острые, прочитай, – и протянула палку-клюку.
Таня взяла её, повернула к свету от костра: палка была испещрена малопонятными крючками и рунами, знакомыми были разве что цыганское колесо и знак, смахивающий на математический символ бесконечности, только угловатый… Что тут можно понять? Кто из цыган осмелился Пелагеину палку портить?
В это время внезапно откуда-то сверху донёсся голос Кало:
– Ну-ка, подвинься, стрекоза. Разлеглась поперёк ковра! А нам что, в сугробе спать прикажешь?
И Таня открыла глаза. Да, именно открыла… Оказывается, она в сей момент не стояла перед цыганкой, а как с вечера прилегла на ковёр, так и лежала под тремя шинелями. Уселась, кинула взгляд туда, где только что видела Пелагею. Конечно, старуха исчезла. Получается, всё лишь приснилась?! Но сон очень уж странный, не похожий на сон… К чему бы это? Пелагеи нет, зато рядом – Серж и Кало, оживлённые, весёлые, поёживающиеся от холода. Серж, опустившись на колени, наклонился над женой:
– Стрекозка, ты чем-то напугана? Сон дурной видела? – а она не могла собраться с мыслями и только хлопала глазами.
– Танюха, ты чё, с призраками общалась? – пошутил брат, не подозревающий, что угадал. Таня кивнула утвердительно, а слов не находилось.
– Стрекозка, что с тобой? – ещё раз спросил Серж.
Она провела рукой по щеке, ущипнула, чтоб прийти в себя. Сама не могла понять, что было сном, что – явью. Выпростала из-под шинелей другую руку: оказывается, её пальцы сжимали в руках палку – и снова леденящая дрожь пробежала по спине. Нет, это не цыганкина клюка, другая, эту палку Таня сама днём подобрала в лесу, чтоб было чем снег с веток впереди себя сбивать, а то он за шиворот падал. Вроде бы, устраиваясь на ковре, отбрасывала её в сторону…
– Зачем с батогом спишь, от кого отбиваешься? – хохотнул брат.
Подковырки Николая вернули к реальности, и, облизав губы, она, наконец, смогла рассказать товарищам о непонятном видении. Они, закутываясь в шинели, присели рядом, переглядывались встревоженно и изумлённо. Когда
