необыкновенное мягкое тепло – то, что я помню, то, что ощущаю. Это так приятно, что хочется всегда это чувствовать.
Но вдруг тепло начало гаснуть. Мне становилось всё холоднее. Как неприятно! И слова звучат всё тише и вдруг прекратили своё существование, как если бы существовать прекратил я. Если бы я мог желать, чего-то захотеть, я бы предпочёл снова услышать: сын… солнце… а дальше? А что было до этого? Не помню… Я… больше не существую? Но почему?! Ведь я могу желать! Это не может быть пустотой! Я не могу стать ничем! Это нечестно! Я не ничто! Я…! Пожалуйста… это не честно…
Что я? Мысль? В пустоте она ничто, ведь ничто не отзовётся. Я не чувствую больше ничего. Не вижу. Не слышу. Что я? Я одиночество. Не понимаю больше ничего. Одиночество. Как что-то естественное и неизменное. Я уже ничего не помню. Я забыл, что я существовал… Если бы я мог желать… я не хочу быть таким! Несуществующий… Один… Я хочу быть с кем-то, частью чего-то…
Что-то есть… там. Не знаю, где это, что это, но это определенно то, что нельзя назвать ничем. Оно выглядит другим, не таким как пустота. Что-то непохожее на ничего. Туда. Точно – туда! Оказаться там… и я больше не одиночество. Я стремлюсь туда! Может быть, я ещё существую! Что это? Я хочу туда!
– Это Кэлестис портум1. Ты в нём.
Я услышал это, но слова мне не знакомы.
– Это Кэлестис портум, – повторились слова. – Ты больше не одиночество.
Я вдруг понял, что снова могу осязать. Я могу! И я осязаю: поверхность, я могу сделать шаг и переместиться на другую точку. Я слышу… звуки… разные. Это шум, это слова. Не такие, какие, я, наверное, слышал когда-то. Я вижу: здесь есть кто-то ещё. Я и кто-то, кроме меня…
– Ты уверенно стоишь. Ты не одиночество, – снова сказали.
Тот, кто это говорит, должно быть, где-то рядом. Я протягиваю вперёд… я теперь точно знаю, что это «вперёд»! Руки… у меня есть руки! Я это так назову.
– Молодец, – снова новое слово. – Теперь просто открой глаза.
– Глаза? – я вдруг повторил незнакомое слово и словно понял, что назову глазами.
Открыть глаза значило появиться впереди чему-то.
– Кэлестис портум! – воскликнул я.
– Верно.
На этот раз я отчетливо слышал направление слова и мог открыть глаза на того, кто его сказал. Сначала я подумал, что вижу себя. Ведь у него тоже то, что я назвал руками, ногами, глазами. Но его действия не совпадали с моими мыслями.
– Кто ты? – спросил я и уже приготовился к новому слову.
– Душа.
– А я?
– И ты.
– Мы одно и то же?
– Нет, – сказал голос. – Мы две разные души.
– Что это значит?
– Открой глаза, – повторил он. – И ты увидишь место.
Я попытался снова повторить это с глазами. Получилось. Теперь я видел не только своего собеседника, но и то, что вокруг него.
– То, где мы стоим – это дорога, – начал объяснять он. – Все, что сотворено вне обителей, создано общими желаниями душ.
– Что это на дороге? – я указал на длинный шест с коробкой на верхушке, а внутри было что-то необыкновенно белое. Ещё белее, чем всё вокруг.
– Фонарь. А в нём – свет, – пояснил он.
– Ты назвал это так? Почему?
– А почему бы нам не назвать это так?
– Нам?
– Оглянись.
Я впервые осмотрелся. На этой дороге ходило много других с руками, ногами, глазами.
– Это тоже души? Разные души?
– Молодец. Ты сам всё понял.
– «Молодец» означает, что что-то стало понятно?
– Хм… вроде того.
Я впервые смотрел так ясно. И чем больше я вглядывался, тем больше вещей видел. Но больше всего меня интересовали души. Они, правда, были совсем не похожи друг на друга. Значит: и я так же не похож на них, но при этом мы все души. А если есть «мы», то я вовсе не одиночество!
– Я существую!
– Существуешь? – мой собеседник немного помолчал. – Смотря, что ты называешь существованием.
– А ты? Ты знаешь это слово?
– Я знаю много слов.
– Ты скажешь мне их? – мой голос теперь стал другим, словно мог сказать о воодушевлении, которое должно было переполнять меня.
Воодушевление? Я сам придумал
Небесный приют (
