через которое исполнитель и оператор не могли слышать друг друга, если не включить микрофоны и динамики по обе стороны. Всеми устройствами управлял оператор со своего пульта, но чаще всего его собственный микрофон оставался выключенным, чтобы посторонние шумы не регистрировались на записи. Лишь иногда Виктор или его ассистент и напарник Рудик включали свои микрофоны, чтобы что-нибудь сказать артисту по ту сторону стекла. Впрочем, чаще всего необходимости подавать голос во время записи у операторов не было, ведь прямо перед носом исполнителя висело специальное табло, на котором загоралось оповещение «Идет запись» в момент, когда от того требовалось что-нибудь сыграть или спеть.
– Садись вон на тот стул, – указал Виктор на колченогий табурет в углу, который операторы между собой называли «гостевым».
Рита с интересом разглядывала интерьер студии. Одно из кресел за пультом уже было занято молодым человеком весьма худощавого телосложения в джинсах, вытянутой майке и бейсболке, надетой задом наперед. Во второе уселся Виктор.
– Рудик, – представился молодой человек, оглянувшись. – Коллега этого охламона.
– Маргарита, – представилась Рита и вопросительно покосилась на Виктора.
– Начинаем через полчаса, – взглянув на часы, сказал Виктор.
– А мне-то что? Солдат спит – служба идет, – беззаботно откликнулся Рудик и даже немного надвинул на глаза бейсболку, будто и впрямь собирался вздремнуть.
– Ты лучше звук проверь, – отозвался Виктор. – Солдат…
– Есть, товарищ генерал!
– И особое внимание на левый наушник обрати. Артисты жалуются на то, что он тише, чем правый.
– Слушаюсь, ваше благородие!
Рудик вскочил и бросился к небольшой дверке в стене. Через минуту он появился за стеклом, там, где полагалось быть исполнителям, надел огромные наушники, валявшиеся здесь же и скорчил страшную рожу Рите. Та улыбнулась.
– Обормот… – беззлобно ухмыльнулся Виктор. – Не обращай внимания. Он всегда такой.
– Он милый… Ой, а Рудик нас слышит?
– Нет. Видишь вот этот тумблер. Когда он переключен в нижнюю позицию, человек за стеклом не может слышать ничего из того, что здесь говорится. Можешь даже орать во весь голос.
– А что же он тогда сейчас слушает в наушниках?
– Так, пробную фанеру. Мы всегда ее ставим для проверки.
– А Швайнштерн тоже будет фанеру слушать?
– Конечно. На музыкальных инструментах, насколько мне известно, он сам не играет,так что – да, только запись. Хочешь, подшутим над ним? – кивнул Виктор на Рудика.
– Давай!
Виктор поколдовал над пультом и включил заранее записанную музыку, припасенную к приезду Швайнштерна. Операторскую огласили монотонные и однообразные биты, от которых самому Виктору захотелось убежать. Однако Рите они нравились, и она даже стала что-то напевать под нос, отбивая такт рукой по колену. Рудик за стеклом скорчил еще более страшную
